— А если это опасно? — Аной откинул прядь волос, которую неуемный ветер совал ему в глаза. — Не вы ли говорили, что хотите спасти Митридата? А теперь, возможно, толкаете его на гибель. Пусть идет с нами, я не возражаю, но с этого момента я снимаю с себя всякую ответственность за его безопасность.
Митридат, находившийся неподалеку и жадно вслушивавшийся в каждое слово, встрепенулся и по-мальчишески подпрыгнул и хлопнул в ладоши.
— Вот теперь ты говоришь дело. — Он подмигнул Аною весело, по-дружески. — Когда мы выступаем?
— Да пожалуй, не будем терять времени, только пришвартуемся, — решил капитан. — Вон та тихая бухточка нам подойдет.
Корабль уже направлялся в бухту, будто созданную природой для того, чтобы усталое судно, найдя здесь покой и прекрасное укрытие от непогоды, отдохнуло. «Карфаген» бросил якорь в воду, гладкую, как полотно, не потревоженную даже малой рябью, ласково омывавшую прибрежные камни, будто новорожденного ребенка, и казалось, будто от ее прикосновения пузырьками вырывается из водорослей, плотно облепивших камни, жизнь. Тотчас спустили лодку, и шестеро гребцов почти без усилий доставили пассажиров на берег.
Митридат, опередив Аноя, первым прыгнул на белоснежную гальку, немного замочив сандалии. Следом за ним, стараясь не отставать, на берег ступили его наставники и команда судна из трех человек. Все путешественники были вооружены луками, за спиной болтались колчаны, а Сисина прихватил свой меч, не раз выручавший царедворца в трудных ситуациях. Тирибаз, прижав палец к обветренным губам, призывая спутников к молчанию, будто обезьяна, вскарабкался на скалу и, пригнувшись, стал обозревать окрестности. Увиденное его порадовало. Метрах в трехстах от бухточки текла горная речонка с чистой водой, именно такой, какой можно было наполнить опустевшие бурдюки. Река будто надвое делила зеленую долину, пустую, без единой хижины. Заросшая сорняками тропинка, еле заметная глазу, зигзагом вгрызалась в склоны небольших холмов. В таких местах, как подсказывал опыт, всегда водились дикие козы, зайцы, лисы, которые не боялись людей, и путешественники без опасных приключений могли запастись и едой.