Золотой Легион

Никто с первого взгляда не определил бы в этом с виду тихом, похожем на стареющего законопослушного еврея, мужчине настоящего финансового гения преступного мира. Родившийся в городе Гродно с неблагозвучной фамилией Сугомланский, вскоре перебрался в Штаты и в кругах «братства молчания» стал известен как Леер Мански. И сейчас его имя знали все мафиози и банкиры от Потомака до Рио-Гранде. Почувствовав запах денег, он перебрался в красавицу Гавану, где вскоре стал одним из самых влиятельных фигур в окружении «Эль Президенте».

Отложив шляпу на стоящий рядом небольшой пуф, он взял в руку бокал, по дружески улыбнулся собеседнику и проговорил: «Итак, Рубен, мы знакомы много лет. Завтра, 16 января, день твоего рождения! Выпьем за эту дату!»

Имениннику явно не понравились слова говорившего. Он поморщился, но все же, выдавив из себя подобие улыбки, ответил: «Леер, я же не называю тебя твоей бывшей неблагозвучной фамилией?» Того передернуло. Говоривший продолжил: «Мое имя Фульенсио! Оно мне нравится, называй меня так! Или Генерал. Но, быть может, ты предпочитаешь «президенте»?

Фульенсио выпятил грудь вперед и широко улыбнулся, даже скорее оскалился, обнажив прекрасные белые зубы. Это был плотный, крепко сбитый латиноамериканец в как влитом сидящем армейском мундире. Падающие со сцены блики затрудняли рассмотреть истинный цвет формы. Но, скорее всего, это была дорогая ткань бежево-зеленого оттенка. С накладными карманами на груди, закрытыми изящными клапанами на больших блестящих пуговицах. Шитые золотом, похожие на генеральские, погоны с яркими свисающими эполетами, воротничок «стоечкой» со звездами по бокам, идеально подходящий по размеру – все выдавало в нем кадрового военного. От второй сверху пуговицы мундира на правое плечо шел аксельбант из цветного плетеного шнура. На груди блестели несколько медалей и огромный, размером с крупную кофейную чашку, шипастый восьмигранный орден, сияющий разноцветными драгоценными камнями.

Фуражка с широкой тульей, которую он держал в левой руке козырьком вперед, довершала картину. Даже сквозь улыбку просматривался строгий холодный взгляд темно-карих глаз, выдававший деспотичный характер своего хозяина.

– Bale, Bale! Хватит, я пошутил! Jefe, ты великий человек, и это неоспоримо! Но ты не дал мне закончить! – притворно испугавшись, чуть отстранился тот, которого назвали Леером, и продолжил…

– Итак, день твоего рождения знаменует, надеюсь, великую эпоху, в начале которой мы находимся! Если наши стратегические планы воплотятся в жизнь, этот благодатный уютный остров будет наполнен сотнями высококлассных отелей, казино и игорных домов! И у истоков всего этого стоишь ты, Фульенсио! За тебя! – они чокнулись и выпили.

– Mi Amigo, и у меня есть для тебя подарок!

Штатский взмахнул рукой, и тут же откуда-то из темноты бельэтажа возник военный, держа накрытый салфеткой поднос. Ноша, очевидно, была тяжела. Видно было напряжение в пальцах подчиненного, хотя внешне поднос казался пустым.

– Открой, – усмехнулся еще раз Леер, и, уперев правую ладонь в подбородок, левой поддерживал руку за локоть, закинул ногу на ногу, всем своим видом говоря: «Давай, давай, ты удивишься!»

Фульенсио сорвал салфетку. Дорогим, незабываемым блеском на подносе светилась большая плоская золотая пластина. Именинник застыл от изумления и восторга!

Если вы когда-нибудь видели блеск золота, вы не забудете его никогда! Для многих это – вселенский магнит! И не только с точки зрения богатства! Как обладать самой красивой женщиной на свете, быть хозяином золота – это наслаждение превыше всего! По крайней мере, для именинника так оно и было. Леер знал это. И сейчас упивался произведенным эффектом.

Пластина лежала уверенно и значимо, одним своим видом говоря всем о своей исключительности! Чуть меньше папки для бумаг, размером сантиметров двадцать на тридцать, может чуть больше, и чуть толще карандаша или сигареты.

Генерал осторожно провел кончиками пальцев по глянцевой отполированной поверхности, как бы знакомясь с подарком. По следам пальцев пошли запотевшие дорожки, которые, впрочем, быстро исчезли, как исчезает волна идущего катера.

По углам слитка имелись четыре небольших отверстия с аккуратно скошенными краями, а в уголке – вдавленная надпись. Именинник присмотрелся: «Fine Gold 999.9 / 200 ounces[2] / Oriente». Взял слиток обеими руками, приподнял и рассмотрел со всех сторон. Хоть пластина и была тяжела, фунтов тридцать, он легко справлялся, переворачивая и поглаживая ее.

Изворотливый ум Фульенсио тут же подсчитал, во что его собеседнику обошелся подарок. Такие же слитки, только другой формы, пирамидками, содержались в качестве золотого запаса во многих странах. Он был жаден и хорошо умел ориентироваться в таких вещах. И при средней цене за унцию 35 долларов, он держал в руке около 7 000 USD! Громадная сумма!

– Gracias, Amigo! – тихо произнес он, положив слиток на стол, уже поближе к себе. Поистине, королевский подарок!