Золотой Лес (СИ)

Закончив объяснения, Келеборн пригласил следопыта отужинать, и тот, само собой, согласился. Но веселого разговора за трапезой не получалось: Арагорн никак не мог отвлечься от мыслей о скорой разлуке, да и Арвен была непривычно молчалива и грустна. Владыки держались с обычным своим спокойствием и, по счастью, воздерживались от расспросов и утешений. Келеборн снова стал рассказывать о пути через перевал и, слово за слово, пустился в воспоминания о жизни в Эрегионе — в те стародавние времена, когда Земли Падубов еще не коснулось зло Врага. Поселившись у стен Морийского Царства, эльфы-нолдор быстро завязали дружбу с гномами. Врата Мории не затворялись, подземные жители охотно наведывались к соседям, да и тем не был заказан путь в подгорные чертоги и кузни. Соседство было выгодно обеим сторонам; эльфы и гномы частенько встречались ради обмена дарами земли и горных недр, ради веселых пирушек, а то и ради состязаний в мастерстве. Не всегда легко было решить, чьи руки искуснее — ведь умельцы щедро делились друг с другом своими секретами…

Арагорн слушал повесть Владыки, как волшебную сказку — он помнил предания, но представить столь безоблачную дружбу между эльфами и гномами ему было трудновато. Да и так ли прочна была она? Ведь, когда Саурон с огромными полчищами орков вторгся в Эрегион, разорил поселения мастеров, схватил и пытал Келебримбора — искуснейшего из эльфов, — Врата Мории затворились накрепко, и никто из гномов не пришел на помощь соседям…

Келеборн между тем продолжал:

— И вот однажды у нас появился советчик. Он был на редкость искусен, а его знания о природе вещества превосходили и наши, и знания гномов. Он назвался Аннатаром — Дарителем, — и предложил нам в дар свою науку. Мы же, эльдар, всегда были жадны до знаний, и у него не было недостатка в учениках. А он учил нас власти над камнем и металлом, обладанию умениями и — исподволь — презрению к незнающим и неумелым. Мало кто противился его речам, ведь он щедро приправлял свои поучения лестью…

Вздохнув, Владыка замолчал, и снова заговорила Галадриэль:

— Что ж, нашим мастерам незачем стало учиться у гномов. Те тоже сделались подозрительны и скрытны и уже не приглашали нас гостить в своих чертогах. Мы же все чаще вспоминали разорение Дориата и беды — истинные и мнимые, — что претерпели эльфы из-за подгорного народа. Далеко не все держали свою память при себе и воздерживались от недобрых слов в присутствии соседей, так что ссоры и стычки случались все чаще… И дружба между народами Эрегиона и Мории охладела, а потом и вовсе сошла на нет.

Помолчав, она добавила с горькой усмешкой:

— Позже говорили, что вина за поражение в той войне лежит на гномах, ибо они предали нас из мелочной зависти и малодушия. Однако наша доля в наших несчастьях была, пожалуй, большей. Мы считали себя мудрыми и прозорливыми, но обманулись, словно дети. Мы считали Моргота поверженным навечно — и не распознали его ученика и наследника, когда тот явился к нам во плоти. Мы были уверены, что не допустим в наши души семена зла — и не замечали их, пока всходы не расцвели пышным цветом…

Глаза Владычицы сверкнули; Келеборн ласково взял ее за руку.

— Не кори себя, — мягко молвил он. — В том, что случилось, ты виновна менее прочих. Не ты ли уговаривала Келебримбора не доверять щедрости Аннатара? Но твой несчастный родич был упрям и не внял предупреждениям.

— Да, — печально согласилась Галадриэль. — Он не желал меня слушать, и я поддалась раздражению и обиде. А потом было уже поздно.

Она сжала руку мужа, и Арагорн понял, что Владыки говорили об этом не раз и не два, и что Галадриэль так и не простила себе той давней ошибки, которая и ошибкой-то не была… и которую уже никак не исправишь.

— Что ж, в конце концов мы узнали истинное лицо Аннатара, — сказал Келеборн. — Это знание стоило жизни многим. Келебримбор же поплатился страшнее всех — бывший наставник пытал его до смерти… однако так и не сумел вызнать главную его тайну.

Он умолк, и Галадриэль завершила рассказ:

— Гномье царство тогда устояло. Но прошло время, и гномы сами соблазнились обещаниями знаний и богатства, и в свою очередь приняли из рук Врага губительные дары. Спустя еще века в погоне за сокровищами недр они разбудили Ужас Глубин, и Мория опустела, как когда-то Эрегион…

— Так значит, подземелья Мории сейчас заброшены? — спросил Арагорн.

Келеборн покачал головой:

— Не думаю. Гномы, действительно, бежали из Кхазад-Дума, когда поняли, что не могут противостоять Ужасу Глубин. Но чуть позже копи заселили пещерные гоблины и орки. Не так давно Трор — а после гибели Трора Трайн, его сын — попытался отвоевать свое наследство. Тщетно: хоть гномы и одолели орков в битве при Азанулбизаре, их осталось слишком мало, чтобы вновь схватиться с Лихом Дарина. Однако с тех пор орки ни разу не показывались из Восточных Врат Мории, и тропа в Эрегион считается у нас безопасной. Хотя мы сами так и не решились войти в пещеры. А ведь там, быть может, остался еще мифрил…

— Сомневаюсь, что он пригодится тебе в Чертогах Мандоса, о Владыка, — мягко заметила Галадриэль.