Золотой лук. Книга II. Всё бывает

За неплотно прикрытыми дверями лязгнул металл. Даже если Иобат Второй был отъявленным негодяем, глупцом он не был. Кинься я на царя, посягни на его жизнь, и стража ворвалась бы в зал, предотвратив покушение.

— Возвращайся за море, — велел Иобат. — Туда, откуда приплыл.

— В Аргос? К твоей дочери? Твоему внуку?!

— Не обязательно в Аргос. У вас есть много городов, куда прилетает Химера. Бейтесь в любом из них. Бейтесь в горах, на берегах рек, над морскими заливами. Я оставляю выбор за тобой, для меня это не имеет значения. Корабль? Я дам тебе корабль с умелым кормчим.

— Тяготы войны? — с насмешкой поинтересовался я. — Пускай они падут на кого угодно, только не на головы ликийцев?

— Для меня это не имеет значения, — повторил Иобат.

— Значит, очищение? Золото и угодья? Если Химера превратит меня в пепел, если она станет погребальным костром Беллерофонта — зачем мне угодья? Золото?!

Это не имеет значения, слышалось в молчании царя.

— Ты лжешь, господин.

Говорить прямо для меня всегда было легче, чем плести словесные кружева. Единственное, на что я надеялся, так это на то, что стража не помешает мне закончить обвинительную речь.

— Мы оба знаем, что ты лжешь. Тебе не нужна смерть Химеры. Тебе нужна моя смерть. Зачем? Я не опасен для тебя. Значит, тебя попросили об этой услуге. Кто? Твоя старшая дочь, кто же еще? Меня не могли убить в Аргосе, рискуя войной с Эфирой. В итоге меня прислали к тебе. Убей Химеру, велел ты изгнаннику. Ты мудр, господин. Это отличный способ казни.

— Что ты мелешь, несчастный! — дребезжащим голосом, похожим на меканье козы, вскричал советник Климен. — Как ты смеешь возводить поклеп на нашего господина?

Движением руки царь остановил советника.

— Продолжай, — велел он мне. — Я слушаю.

— Кто передал тебе просьбу дочери, господин? Конечно же, телохранитель Сфенебеи. Я думал, он немой. За всю дорогу он не произнес ни слова.

— Он и был немой, — Иобат плотнее завернулся в плащ. — Я сам велел вырвать ему язык, прежде чем отправить в Аргос с дочерью. Сфенебея любит молчаливых охранников.

— Но как же…

— Он привез мне письмо. Ты видел, как он передал его мне. Зачем язык, если есть свинцовая табличка? Мне нравятся твои рассуждения, Беллерофонт. Похоже, тебя учили мудрые наставники.

— Наставники учили меня другому. Это все ночные разговоры с абантом, господин, на палубе «Звезды Иштар». Они не прошли для меня даром.

— С каким еще абантом?

— С мертвым, господин. Я убил его камнем на аргосской стене.

Советник Климен зашелся кашлем. Даже с царя на миг слетел покров невозмутимости:

— Ты говоришь с мертвецами?!

— Живые лгут, господин. Мертвые правдивы.

— Тогда скажи мне правду, как если бы ты был мертвецом. Зачем мне посылать тебя против Химеры? Что мешает мне исполнить просьбу дочери прямо сейчас? Мне достаточно хлопнуть в ладоши — и твой труп бросят в канаву.

Я засмеялся:

— Хлеб, господин. Хлеб, вода, лук. Ты разделил со мной пищу у гробниц твоих предков. Накинул на чужеземца покров закона гостеприимства. Ты боишься навлечь на ликийцев гнев Химеры? Нет, ты боишься навлечь на себя и свой народ гнев Зевса-Гикесия[14].

— Продолжай.

— Ты даруешь мне смерть чужими руками. Лапами, клыками, огнем. Если уж боги не могут справиться с Химерой, если бессмертные бегут от нее…

— Бегут?

— Я видел это своими глазами.

Царь отшатнулся. Советник прижался к стене.

— Смерть чужими руками, — я закрыл глаза. Высокие стены Аргоса встали передо мной как наяву. — Похоже, так поступают все владыки. В Аргосе хотели, чтобы я убил героя. В Ликии хотят, чтобы я убил чудовище. И там, и здесь не прочь, чтобы после выполнения задания я последовал за жертвой в Аид. Думаю, мой отец Главк и мой дед Сизиф вели себя немногим лучше. Они тоже отягощены властью, с чего им быть другими? Вся разница в том, что они любили меня, твоя старшая дочь любит своего сына, а ты любишь дочерей.

— Я дам тебе корабль.

Иобат сошел с возвышения, приблизился ко мне. Похоже, мои слова убедили царя, что ему не стоит опасаться насилия со стороны гостя. А может, царь был готов рискнуть.

— Ты уплывешь из Ликии. Все будут знать, что Беллерофонт плывет за головами Химеры. Ты же будешь знать, что люди свободны в своих поступках. Сколько времени займет охота на Химеру? Год, десять, двадцать? Я не удивлюсь, если она займет всю твою жизнь, долгую и спокойную. Никто не удивится, понял? В худшем случае ты заслужишь славу великого хитреца. При таком деде, как твой, это естественно.

— Ты предлагаешь мне ложь, господин?

— Я предлагаю тебе жизнь. Ты мне нравишься.

— Ты мне тоже по нраву, господин. Ты лжешь, но легко отрекаешься от лжи. Ты посылаешь на смерть, но указываешь путь к спасению. Это заслуживает достойной платы. Я убью Химеру, царь.

Он содрогнулся:

— Убьешь? Ради очищения?

— Нет.

— Потому что так приказал я?

— Нет.

— Рвешься в герои?

— Нет.

— Тогда почему же?!

Я коснулся его плаща. Поднес край к глазам, долго смотрел на пурпурную ткань. Местами она казалась черной, обугленной. Иобат не мешал мне, не пытался забрать одежду из моих рук. Стоял как завороженный, хрипло дышал.