Золотой мальчик

Я оглянулся и увидел растерянного Артура, стоявшего с поднятыми вверх руками, в одной из которых у него был только что вскипевший чайник.

— Это вы меня чаем встречаете? — спросил Соколик. — Очень кстати. А кофе угостите? И почему мы стоим в коридоре? Приглашайте гостя в комнату.

Я повернулся к нему спиной и пошёл в комнату, но он меня остановил:

— Первым пускай идёт твой приятель с чайником, ты следом, а уж я за вами.

Так мы и вошли в комнату, где он заставил нас встать лицом к стене, быстро осмотрелся, извлёк из нашей одежды два пистолета, поставил к столу рядышком два кресла, велев нам сесть на них, а сам уселся напротив на стул.

— Я думаю, мы поговорим спокойно, без резких телодвижений? — спросил он, косясь на Артура. — Мне бы не хотелось делать вам больно.

Под его бдительным присмотром Артур заварил кофе, Соколик подвинул к себе кофейник, чашку и с наслаждением пил чашку за чашкой.

— Что с мальчиком? — спросил я, нарушая молчание.

— А что с мальчиком? — пожал плечом Соколик. — "Жив, здоров и невредим мальчик Петя Бородин". Я что — похож на людоеда? А вот что случилось с его отцом?

— Его убили.

— Когда и кто?

— Сегодня утром, в районе Таганки, тремя выстрелами из нагана, судя по отпечаткам пальцев на оружии — ты.

— Ты что, подполковник? — Соколик подался вперёд, резко прищурясь. Ты точно говоришь? Когда утром? Я его видел утром.

И он рассказал мне о своём дерзком посещении Дениса Кораблёва, и о том, что получил деньги, но поскольку считал, что Денис Кораблёв навёл милицию на него в Барвихе, когда он и мальчик едва не погибли, мальчика он хотел сдать на какой-то из постов ГАИ, выпустив его невдалеке, предварительно сообщив об этом его отцу. Но весь вечер он не мог ему дозвониться, подумал, что Денис играет в свои игры и решил встретиться со мной, найдя в кармане мою визитку.

— А я зачем понадобился? — удивился я. — И что случилось с Алёной Кораблёвой?

— Это ещё кто такая? — удивился Соколик.

— Ладно, проехали, — махнул я, поняв, что он ничего не знает про неё. — Так почему и с чем ко мне?

— Я не знаю куда определить мальчика. Я боялся, что Денис Кораблёв как-то заинтересован в его смерти. Опасался, что меня хотят подставить, потому и опасался отпустить его просто так. У меня всё время такое ощущение, словно за мной постоянно следят. Я в какой-то степени оказался виноват в том, что мальчика захватили, и считаю себя ответственным за него, за то, чтобы с ним ничего не случилось.

— А почему с ним что-то должно случиться, если ты его отпустишь? Почему ты так считаешь? Откуда такая уверенность? Неужели ты думаешь, что скрываясь с тобой по подвалам и по каким-то норам, он в большей безопасности?

— Я не знаю, но за мальчика получен большой выкуп, деньги кем-то похищены, за ним охотились две группировки бандитов, был ещё какой-то заказчик.

— Да, действительно, золотой мальчик. Так чем я могу быть полезен? Ты так и не пояснил.

— Я решил передать мальчика вам, тогда у меня были бы гарантии того, что он вернётся домой живым.

— Ты мог бы бросить мальчика где угодно, выпустить на улицу в любом месте, а сам уехать, раз уж ты получил деньги. Почему ты не сделал именно так?

— Я не мог отпустить мальчика просто так, на улице. Я отвечаю за него.

— Перед кем?

— Перед собой.

— Как ты, бывший офицер, оказался среди бандитов?

Соколик, ничего не скрывая, поведал свою грустную историю.

— И что теперь? — спросил я его, когда он закончил свой трудный рассказ.

— Определю мальчика и уеду в глушь, куплю документы и осяду в какой-нибудь полузаброшенной деревушке, где никому ни до кого нет дела.

— Я посоветуюсь с полковником Михайловым, возможно, мы что-то придумаем, может быть оформим как явку с повинной. Не будешь же ты всю жизнь по лесам скакать, как заяц, либо на болотах скрываться. Да и не дело это, чтобы офицер спецназовец так опускался.

Соколик поблагодарил, но я возразил.

— Тут спасибо говорить, во-первых рано, а во-вторых мы должны друг другу не только в бою помогать. Братство, оно тем и ценно, когда всегда помочь есть кому.

Мы говорили ещё долго, вопросов было много и у меня, и у Соколика.

Мы ведь видели всё происходящее как бы с двух разных сторон. Теперь вроде бы нарисовалась более менее общая картина, многое стало яснее, хотя белых пятен было ещё достаточно. Меня лично в данный момент более всего тревожила судьба Алёны Кораблёвой, так таинственно и бесследно пропавшей из дома, находившегося под наружным наблюдением.

Соколик посмотрел на часы и стал собираться.

— Уже четыре часа утра, надо гнать, а то мальчишка совсем один у меня.

— И где же он у тебя?

— Далековато, — со вздохом признался Соколик.

— Ты мне завтра, вернее, уже сегодня, позвони после пятнадцати часов. Сумеешь?

Он кивнул головой.

— Я переговорю с полковником, чем можно помочь тебе, и мы с тобой договоримся, как вернуть мальчика.

Мы простились с Соколиком, пока ещё не пожимая рук. Пока ещё мы не могли этого сделать.