Золотой мальчик

— Денис Петрович? — спросил я. — Всё в порядке, Слава у меня. Это подполковник Капранов. Скажите Славе, что мне можно доверять, чтобы он не убегал.

И я протянул телефон мальчику.

— На, поговори с отцом.

Но что он сказал, я не услышал, потому что с головой ушёл под воду. Я недооценил Соколика, который подплыл под водой и дёрнул меня за ноги. Я совершенно не был готов к такому повороту, и нахватал полные лёгкие воды, поэтому когда вынырнул, стал хватать воздух, отчаянно отплёвываясь и натужно кашляя.

Фонарик был уже в руках у Соколика. Он снял с моего плеча помповое ружье, с обрезанным прикладом, похлопал меня по карманам, обнаружив профессиональные навыки в этом деле. Извлёк пистолет и гранату, удовлетворённо хмыкнул и приказал:

— Пояс сними.

Я послушно снял патронташ и протянул его Соколику, вооружив его до зубов. Он наклонился, пошарил в воде и вытащил телефон, потряс его, выливая воду, покачал головой, но всё же набрал номер. И к его удивлению телефон ответил.

— Денис Петрович? — вкрадчиво спросил он. — Это Соколов беспокоит вас. Соколик. Подполковник ввёл вас слегка в заблуждение, Слава у меня, всё в порядке. Готовьте деньги, и позже я позвоню вам, чтобы сказать, куда выслать машину за Славой. Нет, сейчас не могу. Здесь посторонние. И что это за игры вы затеваете? Мы же обо всём договорились, а вы нанимаете какого-то подполковника, из которого песок сыпется. Нехорошо, нехорошо, так мы не договаривались. Ах, он по своей инициативе, вы его не нанимали. Ну, допустим. Только на будущее учтите, платить надо кому-то одному, на карту жизнь вашего ребёнка поставлена. И платить надо тем, кто стоит того, чтобы платили. Вы же коммерсант, должны понимать.

Он сложил телефон и подтолкнул Славу к лазу.

— Пойдём, парень, папа ждёт. Адью, товарищ подполковник. Он кинул шутя руку к голове, и что-то отработанное годами было в этом жесте.

— Соколов, — окликнул я его. — Ты что, служил? Где?

— Я везде только Родине служил, подполковник. Привет!

И он полез в лаз, велев Славке держаться за ремень. А мне оставалось только брести по колено в воде следом. Но протискиваться в колодце коллектора, в полусогнутом состоянии, мне было неохота, да уже и не имело смысла.

Я направился к дверям, через которые ушёл Слон. В темноте промахнулся, и долго искал их. Нащупав, вышел к лестнице, ведущей в подъезд. Вода стекала с меня ручьями. Я сделал шаг на лестницу, шлёпая как лягушка, выбрасывая из ботинок при каждом шаге фонтаны воды.

— Ещё один выползает! — раздался голос сверху.

И тут же последовала команда:

— Руки вверх! Подниматься медленно, рук не опускать!

Быстро у меня и не могло получиться, а руки я поднял. Что мне, жалко, что ли? На лестничной площадке меня для начала двинули от души по зубам, потом резко развернули лицом к стене, вероятно решив моей физиономией стереть бранную надпись на этой стене. Меня заставили опереться руками о стену, расставить ноги. И всё время, пока меня обыскивали, я про себя читал надпись, в которую меня сунули носом. Надпись была предельно лаконичной и состояла всего из трёх букв, которые я про себя и повторял с разными интонациями, сам удивляясь множеству оттенков, с которыми можно произносить фразы, а так же отдельные слова. Обыскав, меня вытолкали на улицу, даже не заглянув в отобранные у меня документы.

Во дворе творилось что-то невообразимое. Прямо возле подъезда, из которого меня вывели, лежали два трупа. Судя по камуфляжу и не снятым бронежилетам, солдаты ОМОНа. Двор был освещён прожекторными установками с машин, которые въехали прямо во двор. Все дома по периметру были оцеплены бойцами. Уже мелькали крупные фигуры с профессиональной экипировкой, в масках. А к нам бежал, размахивая руками, участковый, с перевязанной головой. Следом за ним спешили двое в штатском, но с той самой выправкой, которая всегда отличает военного человека. Он на ходу что-то объяснял им, как я понял, касательно моей персоны.

Я посмотрел в сторону дома, в котором подъезды штурмовали бандиты. Из двух подъездов валил густой чёрный дым, похоже, что там в подвале начался пожар. Об этом же свидетельствовали и три пожарные машины, которые совсем заполнили и без того забитый двор. Из дома, в сопровождении спецназовцев, выводили спешно кое-как одетых людей, пожарники разматывали рукава, рвались в подъезд, но их не пускали бойцы. Страсти там разгорелись нешуточные, дело дошло почти до драки, но подоспели старшие, о чём-то договорились между собой и просто стали заливать подвал водой, не спускаясь вниз.

Участковый вместе с людьми в штатском подошёл к нам.

— Ты как, Михаил Андреевич? — спросил он.

— Всё в порядке, — я покосился на засмущавшихся бойцов.

Но у меня не было на них обид. Я сам приложился бы в такой ситуации, когда в двух шагах отсюда лежат твои убитые товарищи.

— Что с тобой? — я кивнул на повязку.

Участковый махнул огорчённо рукой.

— Бандиты оглушили, а солдат, которые подоспели, убили. И в масках, с автоматами, ушли в этой сумятице.

— Двое? Один слегка прихрамывает? Здоровые такие?