Золотой пергамент

Их проводили до уже знакомых дверей и там оставили одних. Кристиан, Балиан и Юан немного помялись, глядя на закрытые створки так, словно те могли на секунду стать прозрачными и показать, что происходит внутри.

– Ну, если будем так стоять, ничего не изменится, – первым взял себя в руки Кристиан и ободряюще улыбнулся. – Пойдем?

Они открыли двери и решительным шагом направились к восседающему на троне Роланду – король кивком головы велел им подойди. Кроме Роланда в зале была уже известная компания: Флориан, Кедвалор и епископ Мэлори.

Когда Кристиан, Балиан и Юан встали прямо перед ними, Роланд сухо проговорил:

– Мы нашли Максимилиана Розенгельда.

Братья, настороженные его тоном, вопросительно посмотрели на короля, как бы дожидаясь подтверждения вести явлением вышеупомянутого человека.

После короткой неловкой паузы Флориан, откашлявшись, проскрипел:

– Это было для нас… Удивительно.

– Мы разыскивали этого человека почти десять лет! – отрывисто выпалил Кедвалор. – Под разными именами… Я узнал его!

– Разыскивали? – удивился Кристиан. – Но что он сделал?

Роланд сделал знак Флориану. Тот развернул длиннющий свиток и, хрипло откашлявшись, начал зачитывать:

– Дезертирство во время войны с Ретилосом… Выступление со стороны врага… Возвращение в Асбелию под другим именем… Выдача себя за несколько иных лиц… Подкуп судьи… Снова дезертирство…

– О-па, – у Балиана не нашлось иных слов. – Ну, по описанию похоже.

– В самом деле? – спросил Роланд.

– Этот козел возвращался с двух войн, – пояснил Балиан, под «козлом» подразумевая отца. – Разве у вас столько было? Но то, что он воевал за обе стороны, все объясняет.

Однако Кристиан возразил:

– Имена всегда были разными, как тут что-то скажешь? Ваше Величество, можем мы взглянуть на него?

Король Роланд велел со всеми предосторожностями ввести пойманного Максимилиана в тронный зал. С предосторожностями – не потому, что его считали опасным, а потому, что, оказывается, после поимки, со вчерашнего вечера ему удалось сбежать более пяти раз. Уже ночью совершенно измученные солдаты втащили его в замок.

Балиан в ожидании стал нервно мерить шагами зал. Юан смотрел в пол. Но вот двери, наконец, распахнулись.

– Балиан! Кристиан! – хорошо знакомый им человек прямо-таки расцвел, несмотря на то, что его под обе руки крепко держали рослые солдаты. – Господи, Кристиан, это правда ты? Ты стал больше похож на девушку, чем я думал!

Кристиан, расплывшись в улыбке, обнажил меч. Максимилиан враз обмяк и, потупившись, пробормотал:

– Эта улыбка! Чертово материнское наследие.

Балиан подошел вплотную к нему и посмотрел на него совсем недобрым взглядом.

– Надеюсь, у тебя есть достойное оправдание хотя бы за вчерашнее бегство.

Максимилиан хотел что-то ответить, но тут взгляд его задержался на рукояти меча Балиана, украшенной гербом. Он поморщился и проговорил:

– Ну конечно. Этериол. Это все объясняет. Я знал, что все кончится этим.

Балиан и Кристиан изумленно переглянулись. Юан, набравшись храбрости, вышел вперед и смело спросил:

– Так ты знаешь об Этериоле?

– А ты еще кто? – уставился на него Максимилиан.

– Это Юан, – сказал Кристиан. – Твой третий сын.

– Третий? Сын?! – Максимилиан так сильно закашлялся, что солдаты, опасаясь необходимости оказывать медицинскую помощь, отпустили его.

Максимилиан рассмеялся, а затем снова резко сник.

– Ну, уж в третий-то раз могла быть девочка! Знал бы, подстраховался. Но, может, еще не поздно? – и он достал из-за пазухи… золотой пергамент.

Кристиан и Балиан оторопели. А Юан, мигом забыв о естественных чувствах к родителю и испугавшись, что из него сделают девочку, испуганно вскрикнул:

– Балиан! Кристиан! Помогите!

– А ну убери это! – Балиан ударил отца по руке, и тот, поморщившись от боли, спрятал пергамент. – Откуда… Откуда ты… Откуда у тебя…

В тронном зале повисла давящая пауза. Король Роланд. Флориан, Кедвалор и епископ Мэлори, внимательно следящие за развитием событий, вопросительно посмотрели друг на друга. Дело принимало головокружительный, но не совсем понятный поворот.

Король Роланд постучал по подлокотнику трона, привлекая к себе внимание. Максимилиан, Кристиан, Балиан и Юан посмотрели на него.

– Максимилиан Розенгельд, – сказал король. – Ты обвиняешься в ряде преступлений и будешь осужден. Но у тебя есть шанс смягчить свою участь. Поведай своим детям все, что они хотят знать.

– Благородный жест, Ваше Величество, – одобрил епископ.

– Не знаю, решился бы я на него, если бы не это дело с пергаментом и Этериолом, – не собирался брать лишнего греха на душу Роланд – показательное благородство, считал он, относится к таковым. – Если я правильно понял, у него есть тот самый пергамент.

– Верно, Ваше Величество, – кивнул Кристиан.

– Подхалимы проклятые! – возмутился Максимилиан. – Нет, чтобы отца родного оправдать!

– По мне так, чем ужаснее будет казнь, тем лучше, – сказал Балиан.

– В угол бы тебя поставить, – пригрозил в ответ страшной карой Максимилиан.

Но через минуту он все-таки признал свое поражение и согласился поведать свою историю Кристиану, Балиану и Юану наедине. Кристиан на это равнодушно сказал, что всем присутствующим в зале известно об Этериоле и золотом пергаменте, поэтому Максимилиан может смело говорить при всех. Тот в ответ на это пригрозил, что тогда всем станут известны постыдные подробности детства Кристиана и Балиана, но и на это у Кристиана нашелся достойный ответ – ведь Максимилиан видел их с периодичностью в несколько лет. Слова старшего из братьев сопровождались улыбкой, и Максимилиан, в конце концов, сник. Особенно учитывая то, что власти, опасаясь его побега, покидать зал явно не намеревались ни при каких обстоятельствах.

– Ну и чего вам от меня? – нехотя проговорил он.

– Откуда ты знаешь об Этериоле? – процедил сквозь зубы Балиан. Максимилиан, внимательно поглядев на него, хмыкнул:

– Потому что я родился в Эндерглиде. Фамилия Розенгельд вам о чем-нибудь говорит?