Золотой пленник

— Ну, здорово вы их, особенно ты, Крафт! — воскликнул появившийся из-за кустов Густав. На нем была овчинная жилетка, подобранная из разоренного обоза, кожаные карсаматские штаны и грубо пошитые башмаки.

— Все, уходим! — скомандовал Крафт. — Питер, бросай рогатку! — Выхватив из ножен заколотого турана кривой меч, он подал его Питеру. — Густав, возьми тоже что-нибудь.

— У меня уже есть. — Литонец показал небольшой двулучный арбалет, такой был у фон Криспа.

— Все, уходим!

И они побежали втроем, делая частые остановки и прислушиваясь. Погони слышно не было, однако это еще ни о чем не говорило — впереди могли ждать перехватывающие засады.

— Нужно уйти от Арума как можно дальше, а то эти чудовища нас сожрут, — сказал Густав во время одной из остановок.

— Мы так и движемся, пересечем дорогу, по которой ехали в Арум, и рванем на восток — к морю.

— Жаль, Спирос не дожил до этого, — заметил Питер, и по его щекам не ко времени покатились слезы.

— Не реви, парень, самое страшное уже позади, — стал успокаивать его Крафт, потом окинул взглядом одеяние Густава. — А ты где так разоделся?

— В нашем обозе нашел, когда рыцари начали ломить, я первым делом — к обозу, в этих мундирчиках вас за милю опознать можно, а я — просто мужик.

Довольный своей смышленостью, Густав хохотнул.

— Арбалет тоже оттуда?

— Нет, я только одежду успел прихватить, эту штуковину после нашел, видать, тураны обронили, когда их каменной дробью накрыли.

— А чего же ты не помог нам с арбалетом, когда мы вдвоем против семерых бились?

Довольная улыбка сошла с чумазого лица Густава, его глаза сделались злыми.

— Дык за вами разве поспеешь? Только я прицелился, как они деру дали! Крепко вы их приложили, Крафт, крепко!

Где-то затрубили рога.

— Новую атаку играют, — со вздохом произнес Крафт. — Ну да ладно, это уже не наша война — пошли дальше.

И они двинулись по лесу. Он то редел, то становился вовсе непроходимым, наконец удалось выйти на проложенную конными тропу, и через четверть часа она вывела беглецов к небольшому овражку, доверху заваленному трупами.

— Это кто же, а? — озадаченно произнес Густав, обходя по краю и прижимая к груди арбалет. Тела были в одном исподнем, со вспоротыми животами, но на их лицах предсмертные страдания не отразились.

— Да это же сэр Хендрикс и остальные рыцари! — произнес пораженный Крафт. — А кто же тогда был там — на холме?

Потрясенные, они молчали.

— Это все колдун сделал, — пролепетал Питер.

— Какой колдун?

— Там, на телеге, я тебе говорил, но ты не слушал. Думаю, это он заколдовал сэра Хендрикса и остальных... А может, это Ирма ему отомстила.

— Какая еще Ирма? — Крафт внимательно посмотрел на Питера, уж не рехнулся ли тот от пережитого.

— Та женщина, что попросила у фон Криспа помощи...

— Старуха?

— Нет, она оказалась молодой. — Питер вздохнул, он не собирался рассказывать о том неожиданном и волнительном приключении. — Одним словом, сэр Хендрикс хотел повесить Ирму, обвинив ее в том, чего она не совершала, а она сбежала и сказала мне, что сэр Хендрикс старый лжец и что он за свои наговоры еще потеряет сам себя.

— Вот он и потерял сам себя, — изрек Густав. — Лежит в яме и в то же время — на холме...

112

Вскоре после полудня сопротивление войск барона Литвара было сломлено. Отряду из двух сотен кирасир удалось пробиться к лесу и уйти в крепость, забрав с собой тяжело раненного барона.

Мурпаза Эльдерсай остался доволен. Он потерял восемь тысяч всадников, а мог потерять куда больше, не помоги ему Исседол — известный в приморском Хардаде маг-чернокнижник. Его услуги обошлись недешево, но Исседол, разведя фиолетовый дым, сумел увидеть на предводителе рыцарей след от женского проклятия и, зацепившись за него, словно крюком, подавил волю гуира и его ближайших соратников.

В лесу их уже ждали трое воинов, которые раздели сонных гуиров и перерезали, точно скот, а лошадей и трофеи вывезли, обойдя три холма далеко с севера. Эльдерсай понимал, что одно дело — вывести из игры отряд рыцарей и совсем другое — поставить их лицом к войскам барона Литвара. Правда, воинов такого роста и стати среди туранов не нашлось, поэтому подошедший накануне отряд орков из Хиввы оказался очень кстати.

Они были как звери, их страшный вид заставлял сжиматься сердце бесстрашного Эльдерсая, он бы с удовольствием приказал их изрубить и бросить останки в жертвенный костер, однако теперь это были союзники туранского хана Шарындасая, а значит, и его, Эльдерсая.

В благородных доспехах орков никто не отличал от гуиров, а чтобы их не боялись лошади, Исседол нашептал что-то на ухо каждой из них.

Одолев сопротивление барона Литвара, Эльдерсай, не задерживаясь, двинулся на север, волоча за собой обозы. Мурпаза надеялся, что тяжелые арбы, груженные провизией, оружием и стрелами, вскоре примут богатые трофеи.

Конечно, правильнее было бы не ограничиваться победой над войском барона Литвара и взять опустевший Арум, но это Эльдерсай оставил мурпазе Хукассу: тот спешил добыть воинскую славу. Что ж, Эльдерсай оставит ему ее — пусть обломает зубы о стены Арума.