Золотой пленник

— Чего же ты хочешь — людей нагоняют все больше, уже тыщи за полторы набралось, — пояснил Крафт. — И потом, раз со жратвой наступает ухудшение, значит, скоро двинут навстречу героической смерти.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — удивился Густав.

— От судьбы не уйдешь, кому суждено помереть — бегай не бегай, а доли не избежать. Ну-ка дай ложку, раз освободилась.

Густав нехотя отдал ложку, хотя свою порцию каши и моркови уже доел.

— Неужто никто не выживает в первом бою? — спросил Питер.

— Почему, случается и такое, только... редко очень.

— Но ведь ты же выжил, Крафт! — обиженно воскликнул Густав.

— Дык я туранскую конницу видел не ближе ста шагов, мы в резерве стояли, за пригорочком. Но резерв не понадобился, отбилась пехота, правда, первые три рубежа порубили в капусту.

Густав вздохнул и, забрав миску, пошел ее сдавать.

Проводив его подозрительным взглядом, Крафт повернулся к Спиросу:

— Слышь, раненый, тут кой-чего вчера случилось — ты должен знать.

— Что-то хорошее? — Спирос смотрел, криво повернув шею, пытаясь жевать коренными зубами правой стороны, она оказалась наименее пострадавшей. Аппетит у него отсутствовал, однако Спирос понимал: если не пытаться есть, можно загнуться.

— Это как посмотреть. Одним словом, — Крафт нагнулся к Спиросу и понизил голос: — мы тут с молодым пехотинцем за тебя немного поквитались.

Они с Питером заговорщицки переглянулись.

Спирос перестал есть.

— Что значит поквитались?

— А уработали кольями двоих из шоблы Рафтера.

— Когда же вы ухитрились? — Спирос почему-то не обрадовался.

— Как только ты уснул...

— Я не уснул, я потерял сознание.

— Да? А я думал, ты уснул. Ну неважно, одним словом, подкараулили одного, и я его обработал, а Питер меня прикрывал.

— Я плохо прикрывал, второй наскочил на Крафта и ударил его.

— Ага. — Крафт хохотнул, но, спохватившись, огляделся. — Ухо до сих пор побаливает, но Питер сразу исправился, свалил второго и чуть пополам не разорвал — прямо оттаскивать пришлось.

— И что — вас никто не видел?

— Нет, конечно, мы вовремя сорвались, хотя Рафтер гадать не будет, знает, кто и за что.

— Хорошего в этом ничего нет, в схватке с ними мы не вытянем, уже в эту ночь они могут нас порешить.

— А что ты хотел — ждать, когда следом за тобой отделают меня или Питера?

— Я тебя не упрекаю. — Спирос протянул Крафту тарелку. — Возьми, я больше не могу.

— Спасибо, хорошо, что Густава нет, а то бы он напросился на добавку.

Крафт подцепил одну ложку, остальное отдал Питеру.

— Ну-ка стро-о-ойся, верблюды облезлые! — раздался голос сержанта Уэйта.

Питер бегом отнес посуду и успел встать в строй. Гудьир тоже явился к построению, однако выглядел ужасно — под глазами огромные мешки, разукрашенные еще не сошедшими синяками.

— Морду попроще сделай, а ты башку пригладь, не могут у солдата волосы растопыром стоять, — раздавал указания сержант Уэйт, прохаживаясь вдоль строя. — Это не рота, это шайка помойных крыс, вот что я вам скажу. Ну как показать таких капитану?

Поравнявшись со стоявшим во втором ряду Спиросом, сержант остановился, сдвинул каперку на затылок и сказал:

— Ну-ка ты, пестрый, выйди сюда.

Стараясь не кривиться от боли, Спирос кое-как выбрался, однако держаться прямо ему было нелегко. Обойдя вокруг его ссутуленную фигуру, сержант Уэйт задал закономерный вопрос:

— Что с тобой случилось, солдат? На тебя напали разбойники по дороге из Хаски?

— Нет, сэр, это я неудачно упал в дрова.

— Да? Ну что ж, сдается мне, я знаю, о каких дровах идет речь. Тут двое из интендантского отделения тоже попали в те же дрова. Ну ладно, позже разберемся — становись в строй, а теперь, рота, налево повер-тайсь! К арсеналу шаго-ом марш!

62

Как и обещал капитан фон Крисп, в этот день Первая рота показывала приемы построения и все основные позиции, что успели заучить самые старые обитатели лагеря. Поднимая пыль, Питер, Крафт, Густав и даже Спирос старались выглядеть как можно лучше, их грело то внимание и восхищение, что сквозило во взглядах новичков.

Во время этих маневров Питер чувствовал на себе внимание фон Криспа. В такие минуты сердце его сжималось и перехватывало дыхание, казалось, что сейчас капитан подойдет и скажет: вот я тебя и вспомнил, сукин сын.

Однако миновало. Лишь раз, перед самым обедом, капитан приблизился к строю, однако вместо Питера вытащил к себе Спироса и, не задавая лишних вопросов, сказал:

— Я вижу, ты болен, поэтому сегодня можешь больше не тренироваться, однако после обеда возвращайся на поле — будешь наблюдать с обочины.

На том закончили и отправились на обед.

— Ух, — признался по дороге Спирос. — Думал, он выпытывать начнет...

— А чего — такой запросто может приказать повесить! — высказал предположение конопатый невольник Витас.

— А кто же тебя так отделал, Спирос? — спросил еще кто-то сзади.

— В дрова упал.

— Прекратить разговорчики! Вы кто, блудливые прачки или солдаты империи? — закричал сержант Уэйт. Гудьир споткнулся на ровном месте и свалился, в строю прыснули: бывшего мучителя уже не боялись.

До настоящей войны дело еще не дошло, однако местная была уже объявлена.