Золотой пленник

При новой вспышке Питер увидел, что сержант прав: у несчастного был раздроблен череп. Бросив труп, он побежал с остальными, ориентируясь на разгоравшиеся в руках солдат головни. Откуда-то несло жареным мясом, да так сильно, словно тут готовили на целый полк.

«Наверное, кажется», — подумал Питер. Он спотыкался, падал, поднимался и снова бежал.

Раскаты грома и вспышки скоро прекратились, но тяжелая поступь великанов все еще была слышна.

Постепенно все перешли на шаг, потом послышался голос капитана, приказавшего запрячь в телеги лошадей, поскольку люди уже выбились из сил.

— Конрад! Александр!

— Питер! — стали перекликаться в темноте, выясняя, кого не хватает. Кричали и невольники, и солдаты охраны.

— Герман, кто-нибудь видел Германа? Герман!

— Питер!

Питер узнал голос сильно охрипшего Крафта.

— Я здесь! Здесь я!

— Питер, ты?

— Я, Крафт! Живой!

Они обнялись, как родные братья.

— Что у тебя с лицом? — Питер почувствовал на руках кровь.

— Ерунда, нос расквасили, кто-то налетел в темноте, я даже отключился, но потом пришел в себя.

— А где остальные? Спирос, Густав?

— Все здесь! — боясь потерять Питера, Крафт держал его за руку и тащил вперед. — Там, возле телеги. Правда, Густав попахивает...

— Что?

Крафт шмыгнул носом и хрипло хохотнул.

— Да обосрался он! Полные штаны напустил, когда полыхнуло над лесом! Эх, мама родная, я и сам чуть не обделался...

Впереди кто-то запнулся о препятствие, за ним другой, третий.

— Что же это такое, хоть бы в сторону оттащили! Ну-ка, взяли!

Добровольцы подняли труп и отнесли на несколько шагов в сторону, бросили и поспешили дальше. Каждый радовался, что не он остался на дороге.

84

За остаток ночи невольники, вперемешку с солдатами, вышли из ущелья, а когда начало светать, был объявлен привал. Обессиленные люди повалились на обочины дороги, а капитан фон Крисп приказал разгрузить одну телегу и отправил сержанта Уэйта с двумя солдатами назад, подобрать тех, кто ослаб.

Телега уехала. Из тех, кто пострадал меньше других, сформировали команду для сбора сведений о потерях, они обходили сгрудившихся в кучки солдат и невольников, спрашивая, кого те недосчитались.

Когда взошло солнце, с потерями разобрались, они составили тридцать восемь человек, из них семь солдат охраны, сержант Второй роты, один рейтар с лошадью и собакой и двадцать девять невольников. Нелюбимый многими Гудьир уцелел, однако лучше от этого ему не стало, в сутолоке был потерян его запас спиртного, и это огорчало пьяницу больше всего.

После отдыха и завтрака колонна построилась и двинулась дальше, до города Цирнак оставался еще один дневной переход.

По эту сторону гор погода переменилась, воздух стал влажнее, на обочинах появилась зеленая трава, а попадавшиеся рощи поражали яркой зеленью листвы и разнообразием цветов.

Очередной привал сделали именно в таком, по мнению Питера, райском уголке, в небольшой низине нашлось даже озерцо. Бросившихся к воде людей капитан остановил, приказав подходить к озеру только одному из десятки. Он опасался, что толпа перемешает воду с грязью и тогда ни напиться, ни умыться будет невозможно. В обозной телеге нашлись пара десятков кожаных мешков, предназначенных для воды, — в них ее и носили.

Озеро оказалось чистым, из него наполнили пустую и долили ополовиненную бочку — после несчастья в ущелье много воды пришлось потратить на промывание ран и ссадин. С появлением лишней воды люди стали приводить себя в порядок, кто-то стирал залитую кровью рубаху, потерявшие товарища рейтары угрюмо чистили лошадей.

Питер умылся дважды, Крафт смыл с лица кровь и стал выглядеть приличнее, правда, раздувшийся нос напоминал о том, что приложили его крепко. Густав наконец-то постирал штаны и больше не вонял, становясь объектом шуток, и колонна тронулась дальше. Питер с сожалением оглядывался на этот цветущий уголок.

Ночевали на мягкой, прохладной траве, среди редких деревьев.

Поначалу трудно было уснуть, все страхи, притупившиеся от монотонной ходьбы днем, к вечеру стали возвращаться.

— А что, хорошая разминочка перед войной, — заметил Густав посреди полной тишины. — И погибшие есть, и раненые.

— Тебе-то что, ты бежать решил, — ответил Спирос. — Зачем тебе-то разминаться? Кстати, хороший момент для побега был, не вовремя ты обосрался...

Вокруг захихикали, все были рады отвлечься от тяжелых мыслей.

— И убегу, это лучше, чем с вами тут насмешки терпеть.

— Шутки шутками, а кто-то действительно мог спрятаться, — заметил Крафт.

— Так, может, и остался кто, — отозвался конопатый Витас. — Да только выжил ли?

— А я говорил, нельзя ночевать на кладбище, да еще на огрском, — со значением заметил Густав.

— А мне со страху показалось, что там что-то жарили — мясо как будто, — признался Питер.

— Да? Мне тоже, — ответил Крафт. — Я тоже это на страх списал.

— И мне!

— И мне тоже! — стали откликаться вокруг.