Золотой поезд

Я думаю, - сказал адъютант обессилевшему от волнения Еремееву, - что любое дело, даже очень важное и срочное, подождет до утра. Тем более, - закончил он быстро, заметив, что тот опять пытается возразить, - тем более, что другого выхода нет.

На секунду у Еремеева шевельнулось сомнение: не поздно ли будет завтра, не надо ли сейчас же доложить обо всем Бутбергу. Но тут же он остановил себя:

- Завтра! Никуда они не денутся. Завтра!- и, довольный, быстро зашагал в контрразведку.

5

Ван Ю-ли не сказал Андрею, что часа три назад этой же дорогой прошел его отец: и его Шагов послал к партизанам. Не сказал Ван Ю-ли потому, что со свойственной ему добросовестностью выполнял наказ предревкома: «Пусть об этом никто не знает». И другой наказ Шагова помнил он и готов был выполнить: «Если что-нибудь случится - умрите достойно».

Вот почему, когда сзади раздался треск сучьев и грубый окрик заставил их остановиться, Ван Ю-ли так выразительно посмотрел на Андрея. Он пожалел, что не передал этих слов своему другу. Но на побледневшем лице Андрея Ван Ю-ли прочел: «За меня не волнуйся, не подведу». Тогда он спокойно уставился на двух людей в гимнастерках, галифе и солдатских ботинках. Один из них - заросший рыжей щетиной, с железными очками на толстом носу - направил винтовку в грудь Ван Ю-ли и внимательно оглядел обоих друзей.

- Оружие? - спросил он.

- Нету,- развел руками Ван Ю-ли.

- Ты? - рыжий ткнул винтовкой в сторону Андрея.

- Нет, - сквозь зубы ответил Андрей. Он был по-прежнему бледен и с ненавистью смотрел на врага.

Обыскивать их рыжий не стал. Повернувшись к товарищу, он что-то быстро проговорил. Тот молча кивнул и исчез в кустах.

- Можно сесть, - рыжий указал на землю и сам присел, прислонившись спиной к дереву. Винтовку он не выпустил из рук и, когда Андрей замешкался, выразительно похлопал по прикладу.

Ван Ю-ли лег на траву и посмотрел вверх. Сквозь густые ветви неба почти не было видно, но он все-таки понял, что солнце уже начало клониться к западу. «Через два часа мы были бы на месте, - подумал он, украдкой наблюдая за караульным. - Если мы сейчас оба вскочим и побежим в разные стороны-мы удерем. Этот рыжий нас не догонит. Но я найду дорогу, а Андрей? Заблудится и пропадет. Нет, если уж пропадать - то вместе…» Вдруг страшная мысль ожгла Ван Ю-ли. Он понял, что отец его не дошел до партизан, а был схвачен. Чехи устроили засаду! Наверное, это каратели, посланные на уничтожение партизан. Ван Ю-ли вскочил на ноги. Но часовой который, казалось, дремал, привалившись к дереву, тоже вскочил с удивительной для его грузной фигуры легкостью.

- Я буду стрелять сразу, - спокойно сказал он, наводя на Ван Ю-ли винтовку. - Я хорошо стреляю.

- Стреляй!-Андрей, как кошка, оторвался от земли и прыгнул к рыжему. - Беги, Ваня!

При всей своей проворности Ван Ю-ли не успел двинуться с места: рыжий сделал шаг навстречу Андрею, коротко взмахнул рукой, и Андрей кубарем покатился по траве.

С шумом раздвинулись кусты, и перед Ван Ю-ли появился коренастый человек в туго перехваченном ремнями френче.

- Кто такие? - быстро спросил он. - Зачем здесь?

- Гуляли, заблудились, - стараясь быть почтительным, ответил Ван Ю-ли.

- Имя?

- Ван Ю-ли.

Человек в френче обернулся и поманил кого-то рукой. Из кустов вышел отец Ван Ю-ли.

- Твой?

Старый китаец, улыбаясь, быстро закивал головой. Ван Ю-ли снова взглянул на человека в френче и вдруг увидел удивительно ясные голубые глаза.

- Я Мате, - человек протянул Ван Ю-ли руку, - командир партизанского интернационального отряда. - И, поймав удивленный взгляд Ван Ю-ли, пояснил: - Уже два часа в походе. Так что мы оказались ближе, чем ты рассчитывал. - Потом посмотрел на все еще лежащего Андрея. - Спит? - Мате удивленно поднял брови.

Рыжий человек что-то сказал не по-русски, и Мате наклонился над Андреем.

- Тебя сильно ударил Бокмюллер?-участливо спросил он.

- Сильно, - кивнул головой Андрей, вставая.- За сутки меня уже второй раз бьют. И главное - все свои.

- Все свои, - засмеялся Мате так заразительно, что все вокруг тоже засмеялись. Улыбнулся и Андрей. И, хотя сильно болела челюсть, ему было так радостно, так весело, что он готов был броситься на шею рыжему австрийцу.

- Надо спешить, - посерьезнев, сказал Мате. - Идем!

Партизаны, растянувшись цепочкой, быстро шли по тайге. Впереди и по бокам двигалось боевое охранение. Андрей упросил Мате пустить его вперед вместе с рыжим Бокмюллером, и Ван Ю-ли слышал, что, уходя, они оживленно о чем-то беседовали. До Ван Ю-ли донеслись лишь отдельные слова, среди которых он уловил незнакомое «бокс», произнесенное Бокмюллером.

6

Подполковник Еремеев решил ни за что «не упускать своего счастья». Поэтому едва рассвело, он уже был на ногах. Побрившись, тщательно почистив сапоги, он долго стоял перед зеркалом, то и дело подкручивая усы, лихо вскидывая руку к фуражке и щелкая каблуками. Потом он опустился на стул. Но ему не сиделось, а часы тянулись удивительно медленно. Наконец, Еремеев не выдержал - вышел на улицу и направился в штаб-квартиру «верховного правителя».