Золотой шар

– Я говорю, хватит. Поверь, я знаю, о чем говорю. Зайди в любые развалины и посиди неподвижно. И ты увидишь непознанное. Кстати, некоторые феномены стали проявляться за границей Зоны.

– Твоими устами да мед пить, – не поверил Ген. – Сидел я в этих развалинах. Ну и что?! Дайте хоть сфотографировать!

– Это пожалуйста! – профессор поднялся и откинул с клеток брезент.

Всего клеток было четыре. В каждой сидело по «гемусу». Ген стал ахать, стал бегать вокруг клеток и щелкать фотоаппаратом. Вспышка то и дело разрезала темноту. Чем больше он фотографировал, тем тревожнее становился профессор Яблочников, а Пантыкин на всякий случай запустил сразу две ракеты.

– Хватит, – попросил Яблочников. – Днем наснимаешь еще. Сейчас опасно.

– Ладно, – беспрекословно подчинился Ген и уселся на место с довольным видом. – Подаришь мне одного?!

Профессор Яблочников тяжело вздохнул. На лице у него было написано: «Фигу, да еще с маслом».

– Понимаешь, не могу. Ну не могу, и все! Мы к этой экспедиции три года шли. Извели кучу денег. Я инфаркт получил. Один переход Зоны чего стоил. Воякам столько отстегнули! Артемьева потеряли!

Вера Григорьевна всхлипнула:

– Это я во всем виновата! Яблочников рассказал:

– Вел нас контрабандист по имени…

– Дай я догадаюсь, – прервал его Калита, – Хемуля?!

– Да… этот тип, – нехотя кивнул профессор Яблочников. – Он же Иван Перчеклин. Довел нас, понимаешь, до городской бани и бросил, сказал, что ему нужно сходить к одному типу. Это не ты, случайно? – толкнул он локтем в бок Александра Гена.

– Каюсь, Иван ко мне пришел, – ответил Ген. – Но, клянусь, я ни сном ни духом не знал, что он ведет группу. Ведь его у меня спецназ ждал. Повязали и увели.

– Ах, вот как! – воскликнул Яблочников. – Да. Не сообразил я, что дело швах. Хотя чувствовал, ведь чувствовал, что что-то не так, словно судьба захромала. Надо было плюнуть на все и вернуться домой. Бог с этими деньгами. В общем, бросил он нас у этой бани, и прождали мы его пять часов. А что такое пять часов в Зоне? Да через час, считай, на тебя уже охота началась всех, кому не лень.

– Да, это точно, – согласился Венгловский, который сам не раз бывал в подобных ситуациях.

Он поэтому и живой остался, что Калита никогда в Зоне под открытым небом не сидел. Однажды монстры загнали их в «янтарное болото» и обложили, как уток. А Калита нашел единственную протоку и всех вывел. Вот судьба! Вспомнил Венгловский об этом и сердце у него заныло. Много хороших бойцов они потеряли за эти годы.

– В Зоне оставаться на одном месте нельзя! – авторитетно заявил Яблочников. – В Дыре можно, а в Зоне нельзя! Зона – это тамбур с ловушками, а Дыра – Иной мир. Тоже странный, но не такой опасный. На всякий случай, мы в этой бане прятались. Но он все равно нас нашел.

– Кто? – спросил Калита не потому что не понял, а потому что этот вопрос надо было задать.

– Я не знаю, как он называется.

– «Глушитель мыслей», – подсказал Борис Пантыкин, которому «гемус» поцарапал лицо.

– В общем, этот «глушитель мыслей» очень похож на человека, только лица нет.

– Как этот так? – удивился Жора и даже глуповато хихикнул, на мгновение отвлекшись от Юлечки, с которой он тихонько шептался и уже держал ее за руку.

Впрочем, он тут же исправился и снова принялся шептаться с Юлечкой, не слушая профессора, который сказал:

– Когда увидишь, поймешь. Человек без лица – жуткое зрелище. Мы даже не поняли, что это монстр. Он: «Сережа, Сережа…», словно ему вот здесь больно-больно. Артемьев встал и подошел, ничего не подозревая. А тот его обнял так, прижал к себе. Серега затрясся, как в лихорадке, потом обмяк и ушел за монстром.

– Это я во всем виновата, – с отчаянием у голосе покаялась Вера Григорьевна. – Пилила, пилила Сережу, что он несамостоятельный. А он взял и пошел. Проявил характер. Мы ему кричали: «Стой!», а он пошел!

– А чего же вы не стреляли?! – спросил Чачич, воинственно сжимая автомат.

– Да вначале не поняли, а потом поздно было.

– Одним мутантом стало больше, – грубо ответил Лыткин.

Наступила тишина. Все смотрели, как вспыхивают и с жаром горят дрова. Угли в глубине костра походили на кровавое зарево.

– Какой ты все-таки хам! – воскликнула Юлечка. – Хам и свинья!

– Я свинья?! – вскочил Лыткин. – А ты сама?! Не успел Серега монстром стать, как ты завела дружка.

– Это кто завел?! – медленно стал подниматься Жора Мамыра, снимая с плеча автомат и сжимая огромные кулаки.

Лыткин против Жоры не тянул. Хлипковат он был против Жоры, но хорохорился, потому что, во-первых, Жора как-никак был чужаком, во-вторых, Лыткин и сам не прочь был поухаживать за Юлечкой, а в-третьих, надеялся на помощь гибкого и сильного Пантыкина. Но Борис Пантыкин отвернулся и в драку не полез.

– Так! Брек! – скомандовал Калита. – Тоже мне петухи! А то сейчас живо наряд обоим выпишу вот этой ладонью, – и Калита показал.