Золотой скальпель

– Готов!

– Ассистировать будете вы и фельдшер Мялковский. Очевидно, потребуется кровь…

– Об этом позабочусь, – сказал Кириченко. – Я уже вызвал младшего врача бригады Тарусинова и фельдшера-лаборанта. Приступайте к операции.

Дверь открылась, и на пороге появился комбат старший лейтенант Жихарев. Из-за его плеча выглядывал комиссар Коробочкин.

– Что с Черных? – спросил комбат.

– Скоро узнаем, – ответил Кириченко. – Гулякин будет оперировать. Состояние тяжёлое. Черных в рубашке родился. С этакой высоты… И надо же. Сугроб, наверное, единственный во всей округе, спас.

– Разберитесь, что случилось, – приказал комбату начальник парашютно-десантной службы бригады лейтенант Поляков. – Нужно выяснить, почему не раскрылся парашют. Это важно знать всем – и нам, и, – он кивнул на всё ещё открытую дверь в операционную, – его товарищам.

Пока Гулякин тщательно мыл руки, медсестра подготовила стерильный халат, помогла надеть его и подала перчатки.

Затем быстро подготовилась сама и вслед за Гулякиным вошла в операционную, где уже находился Мялковский. Туда же поспешил и Кириченко.

– Так, прошу дверь закрыть. К столу посторонним не приближаться, – уже твёрдым голосом, которым отдают приказы, – распорядился Гулякин.

Он подошёл к операционному столу, и в памяти его сразу ожило всё, чему учили преподаватели в институте и хирурги в клинике, которым он ассистировал во время дежурств. В больнице аппаратуры для проведения общего наркоза не оказалось, не было и анестезирующих средств общего обезболивания. К счастью, нашёлся раствор для местной анестезии.

Аккуратно обработав поверхность грудной клетки, Гулякин взял из рук сестры шприц с новокаином и ввёл анестезирующий раствор в места, из-под кожи выступали обломки рёбер.

Тут же вспомнилась заключительная напутственная лекция начальника кафедры военно-полевой и госпитальной хирургии военврача 1 ранга профессора Левита. Она так и называлась: «Как поступать на фронте».

Медленно, словно что-то постоянно обдумывая, профессор расхаживал по кафедру, вовсе не по-профессорски, а дружески говоря:

– Огнестрельную рану всегда сопровождают кровотечение, шок, инфекция… Поэтому наипервейшая обязанность каждого врача – остановить кровотечение, ввести анестезирующий раствор в места перелома костей…

Гулякин сделал первый разрез. В полости живота оказалось много крови. Предположение, что при ударе о землю произошёл разрыв селезёнки, к несчастью, подтвердилось.

Что же делать? Ему не доводилось не только оперировать самому, но даже и наблюдать, как работают другие хирурги при подобном повреждении. Конечно, теоретически он знал порядок операции, но его охватило беспокойство: удастся ли справиться практически?

Посмотрел на Кириченко. Тот казался спокойным, хотя, наверное, тоже понял, что жизнь сержанта – на волоске висит.

– Мялковский, следите за пульсом, – распорядился Кириченко. – Миша, смелее, всё будет в порядке.

«А ведь даже не предполагает, каково мне сейчас, что впервые берусь за столько сложное дело, – подумал Гулякин. – Надеется на меня, верит, что справлюсь. Верят и Мялковский, и медсестра, которая уже приготовила очередной хирургический инструмент, но имя и отчество которой так и не успел спросить, верят и командир батальона с комиссаром, что остались за дверью. Я обязан справиться!»

– Ну что же ты, Миша? Всё готово, – спокойным тоном проговорил Кириченко.

И снова твёрдый, голос военврача 2 ранга вселил уверенность, придал силы.

Тщательно осушив полость живота, Михаил аккуратно перевязал повреждённые сосуды и удалил селезёнку, глубокие трещины которой уходили к сосудистой ножке. Осмотрев другие органы, и не обнаружив повреждений, стал накладывать швы.

– Ну вот, кажется, и всё, – облегчённо вздохнул Кириченко.

– Нет, – отрицательно покачал головой Гулякин. – Необходимо переливание крови.

Вызванные младший врач бригады и лаборант уже доложили Кириченко, что подобраны два донора с первой группой крови, что, кроме того, готовится консервированная кровь.

После переливания крови самочувствие сержанта Черных заметно улучшилось: стало ровным дыхание, нормализовался пульс. Но угроза жизни ещё существовала. Дежурить у операционного стола Гулякин приказал Мялковскому, чтобы в случае ухудшения состояния, немедленно вызвать его.

Сняв халат и перчатки, Гулякин вышел из операционной. Кириченко крепко пожал руку:

– Спасибо. Ты даже не представляешь, Миша, что сегодня сделал! Сложнейшая операция и в таких условиях! Это же.., – Кириченко махнул рукой и, обняв Гулякина, прибавил: – Это настоящая победа.

– Первая моя операция! – устало сказал Гулякин.

– Неужели первая?! – удивлённо воскликнул комиссар батальона Коробочкин, который тоже подошёл, чтобы поблагодарить и поздравить с успехом. – Никогда не оперировал?

– В институте в основном ассистировал. Ну а операции доверяли простейшие, да и то под руководством опытных хирургов. А такие вот операции и в клинике делают очень редко. Практики в институте, да и на военфаке студенты и слушатели не получают.