Золотой след

Габби, может и была стервой с Лейном, но она любила своих детей, а они любили ее. Именно поэтому, Лейн чувствовал, что они переживали. Когда они проводили время с ней и Стью, а потом возвращались к нему, оба были напряжены до предела, им требовалось несколько дней, чтобы прийти в себя. Даже не испытывая особой любви к Лейну, Джаспер похоже все же любил его больше, чем Стью потому что, когда был дома у Лейна, расслаблялся. Потом они опять ехали к матери, и все повторялось опять.

Это вызывало у Лейна беспокойство, но ни один из них не заводил с ним разговор на эту тему, и он интуитивно понимал, что нужно позволить разобраться им с этим самим. Если они захотят услышать его мнение, то им придется собрать силу воли в кулак и спросить. А до тех пор им предстояло справляться самим.

Он также чувствовал, что они предпочитают жить с Лейном, потому что здесь не было Стью. Но они не хотели ездить к маме из-за Стью. Если бы у Габби не было Стью, он задавался вопросом, как бы они себя чувствовали тогда. Трипп, вероятно, был бы, как обычно, приветливым и отзывчивым. А Джаспер, скорее всего, вел бы себя еще большим засранцем.

— Вы не возражаете? — спросил Лейн, и они оба посмотрели на него.

— Нет, — ответил Трипп.

— Как скажешь, — пробормотал Джаспер.

Это было лучший ответ, какой он мог получить от Джаса, поэтому молча его принял.

Тогда Джаспер решил выместить свой гнев на Лейне, Лейн тоже это понял, потому что Джас заявил:

— Эстли тридцать восемь лет.

Это было странное заявление, ведущее на неизвестную территорию, но, учитывая, что Джас имел в виду Ракель, Лейн напрягся.

— Да, — подтвердил Лейн. — Откуда ты это знаешь?

— Дети знают о миссис Эстли все, — ответил Джаспер.

Лэйн готов был поспорить, что так и есть.

— Тебе было двадцать пять, когда мама меня родила, — продолжил Джаспер.

Лейн изучающе смотрел на сына, сказав:

— И?

— Ты сказал, что жил с ней до мамы, — ответил Джаспер.

Лэйн не сводил глаз со своего сына.

Вернувшись в город и обретя дом, Лейн решил, что будет относиться к своим сыновьям, в основном, как к мужчинам. Ни один из них уже не был ребенком, оба они были смышлеными и умными. Они должны были научиться стать мужчинами, Стью, конечно же, не научил бы их быть хорошими мужчинами, поэтому это собирался сделать Лейн. И он всегда был с ними честен, не важно, о чем шел разговор. Они должны были научиться справляться с тем, что им подкидывала жизнь, в дальнейшем никто не будет стоять рядом и советовать, как им выбраться из этого дерьма. Им придется, конечно, учиться на собственном опыте, но при этом имея что-то в голове, что-то, что вложит им их отец.

Никто из них не спрашивал почему в него стреляли. Он не хотел лезть, пусть сделают свои выводы, а потом он расскажет им больше о том, кто он и чем занимается. Время пришло, это он понял.

Поэтому Лейн кивнул Джасперу.

— Да, так и было.

И у Джаспера появилось то самое выражение в глазах, которое появлялось всякий раз, когда он хотел быть еще более засранцем подростком, нежели обычно, Лейн снова напрягся.

— Тебе нравятся малолетки?

— Джас, — пробормотал Трипп. Он тоже не был большим поклонником дурацкого подросткового поведения своего брата.

Джаспер повернулся к брату, защищаясь:

— Она на четыре года младше папы. Они жили вместе до мамы, она была тогда подростком, чувак.

Лейн терпеливо слушал, внимательно изучая своих сыновей.

Затем он принял решение.

— Оставайтесь здесь, я сейчас вернусь, — приказал Лейн и вышел из кухни, поднялся по лестнице и направился к своему столу. Он выдвинул ящик стола, порылся в нем и нашел большой конверт. Открыл его, рассортировал фотографии, перебирая пальцами, нашел ту, что искал, вытащил ее и вернулся с ней к сыновьям.

Он встал напротив, на свое место за кухонным островком и бросил фотку на столешницу. Она заскользила по мрамору, Трипп протянул руку, чтобы остановить ее. Провел по ней пальцем, перевернул так, чтобы она оказалась к нему и Джасперу лицом.

Это была фотография Рокки. Она была в джинсовых шортах, обтягивающей розовой футболке, с распущенными по плечам волосами, сидела на высокой цементной стене рядом со статуей льва. Они были в Пердью, она, Дейв и Лейн. Ей было семнадцать, она училась в университете Скаутов, позже ее приняли в Пердью, а также в пять других. Она хотела поехать в Пердью, но связалась с Лейном и решила учиться поближе к дому, поэтому выбрала Батлер. Лэйн не чувствовал за собой никакой вины. Батлер был не каким-то захудалым университетом, а имеющим мировую известность, он высоко котировался среди других университетов.