Золотой Стриж

- Наверняка Заморыш выследил, этот гад просто обожает доставлять мне неприятности, - сплюнул сквозь зубы Сайнар. Он лихорадочно раздумывал, как бы выкрутиться из этой явно проигрышной ситуации, и выходило ... никак. - Ну что, Йорзигун, повоюем? - мальчишка широко улыбнулся и, подняв валяющуюся банку, зачерпнул ею песка из расположенной рядом песчаной линзы. Взвесив на руке тяжёлый снаряд, он размахнулся и со всей силы швырнул его в физиономию своего врага, кривящуюся сейчас в злорадной ухмылке. Банка взлетела по высокой параболе, неожиданный порыв ветра добавил ей скорости. На подлёте она перевернулась, часть песка высыпалась на голову Бурка, основательно запорошив тому глаза, и угодила в висок неудачно повернувшемуся Заморышу. Острый край задел тонкую кожу, оставив глубокую рваную царапину. Мальчишка всплеснул руками и осел на траву, не интересуясь больше предстоящей дракой.

Пока Бурк прочищал засыпанные песком глаза, ругаясь при этом так, что и его папаше не снилось, остальная четверка неуверенно переминалась с ноги на ногу, не рискуя вступить в драку. Конечно, их четверо, а Сайнар один, но с другой стороны, самым сильным был всё-таки Бурк. К тому же их противник славился ловкостью, а его костлявые кулаки легко находили самые болезненные места. Сайнар бросился наверх, туда, где на вершине поросшего жесткой травой бугра стоял растерявшийся мальчишка. Там, за его спиной, располагалось единственное место, где травянистые холмы не заканчивались песчаным тупиком, а уходили широким языком вглубь пустоши. Если ему удастся проскочить мимо, то он легко скроется от преследователей.

Вот тут Сайнар допустил роковую ошибку, посчитав, что его недруг полностью деморализован и не посмеет чинить препятствия. Высокий мальчишка, подгоняемый руганью Бурка, бросился наперерез. Оба противника столкнулись и, не удержавшись на ногах, покатились вниз к подножию холма. Сайнар вскочил на ноги, спешно вытирая ладонью кровь из разбитого носа и сжимая кулаки. Увы, инициатива оказалась утеряна. Если с одним он ещё мог справиться, то с четырьмя вряд ли, а тут ещё несся на всех парах Бурк, размахивая тяжеленными кулаками.

- И что это у нас здесь такое интересное происходит? - насмешливый голос раздался с вершины того холма, с которого только что свалился Сайнар. - Четверо, о, простите, пятеро против одного. Нечестный выходит расклад, - огромный лысый мужик сделал два шага вниз, выставив впереди себя здоровенный живот, буйно поросший черными волосами.

- Шёл бы ты, дядя, отсюда, - пренебрежительно хмыкнул Бурк. Парнишка он был крепкий, а его кулаков уже побаивались многие взрослые. - А то гляди, потеряешь остатки своих штанов, - добавленное ругательство объясняло, что в противном случае Бурк сделает с задницей так некстати вмешавшегося дурака и с той тряпкой, которая прикрывала эту самую задницу.

На мужике и правда имелись только остатки штанов и пара огромнейшего размера сандалий с завязками.

- А я надеюсь, что буду наблюдать сейчас обратную картину, там твой отец спешит, так по сыну, бедолага, соскучился, - довольно улыбнулся в клочковатую бороду толстяк. - Эй, сюда! - крикнул он и, обернувшись, помахал рукой. - Я его выследил, как обещал. Ты мне должен пять кредитов!

Из-за холма раздались ругательства и проклятия, произнесённые хорошо знакомым Бурку голосом. Он не стал раздумывать, с чего бы это его папаша решил расщедриться на целых пять кредитов, чтобы выследить своего непутёвого сына в пустыне. Он просто бросился бежать вместе со всеми, здраво рассудив, что Сайнар никуда не денется и ещё получит своё, а вот встреча с рассерженным папашей чревата многими неприятностями. Сайнаров спаситель продолжил неторопливый спуск с холма, причём внушительных размеров живот совершенно не мешал ему в движении.

- Вот так-то, приятель, - произнёс он, чрезвычайно довольный собой. - Тут дело не в силе, а в уме. Трудно помогать тому, кто не стремится помочь себе сам. Я не могу за тебя жить и строить твою жизнь, всё будет зависеть только от твоих поступков и решений, - незнакомец наклонился и посмотрел в глаза мальчишке. Сайнар никогда не видел таких глаз. Заглянуть в них - всё равно, что смотреть в глубокий омут, сразу начинает казаться, будто тебя затягивает вниз. В них была и мудрость вселенной, и лукавость, и могучая жажда жизни, и ещё многое такое, чего нельзя объяснить словами, можно только почувствовать.

- Ты - Йорзигун? - прошептал ошарашенный мальчишка одними губами, вмиг пересохшими от волнения. - Я тебя точно таким представлял, - краска стыда стала медленно заливать шею и лицо Сайнара, в одночасье припомнившего все свои угрозы вместе с непомерными требованиями. Толстяк хлопнул себя ладонями по бедрам и громко расхохотался. Его смех оказался настолько молод и заразителен, что губы Сайнара сами собой растянулись в улыбку. Мальчишка начал смеяться, чувствуя, как вся липкая паутина недовольства и злости последнего месяца уходит в небытиё. - Я, кажется, понял, - признался Сайнар, после смеха на душе стало так легко и радостно, что хотелось петь.