Золотой тюльпан

Амалия грустно усмехнулась. Она только этим и занималась изо дня в день. Страшные приступы повторялись все чаще, но всякий раз ей приходил на помощь врач. Он говорил, что больная держится исключительно за счет силы воли, но никто не подозревал, что ненависть, которую Амалия испытывала к своему мужу, была для нее своего рода эликсиром жизни. Даже Нелтье не подозревала, как это чувство помогает ей бороться с жестоким недугом. Амалия знала, что живет через силу, но ее радовала мысль о мести. Если она переживет Людольфа, то он никогда не получит столь долгожданной свободы!

На следующий день Виллем стоял в гостиной у Хендрика и не мог прийти в себя от гнева и возмущения.

— И у тебя хватило ума это сделать?

Хендрик невозмутимо ответил:

— Единственное, что я мог сделать, — это позволить Франческе взять заказ, иначе мне пришлось бы выполнять его самому. Это для нее возможность заработать немного денег на свои личные расходы, перед тем как она уедет в Делфт. Ведь я отдам ей часть денег, полученных за портрет. Разве это не великодушно с моей стороны?

Виллем гневно потряс у него перед носом договором об обучении.

— Вот подписанные документы с печатью. В них говорится, что Франческа должна начать обучение у Вермера в следующем месяце! Она должна быть в Делфте!

— Это невозможно, — с легкомысленным видом ответил Хендрик.

— Будь проклята твоя глупость! Я потратил столько времени, чтобы все устроить! Неужели ты думаешь, что мне было очень легко договориться с Гильдией Святого Луки и упросить сократить срок обучения с шести лет до трех? Более того, комитет Гильдии согласен даже на два года, если работы Франчески его удовлетворят.

— Но ведь у тебя был договор, заключенный между мной и Франческой.

— Да, из него видно, что она училась у тебя в мастерской с двенадцати лет, но ни одна ее работа не была представлена Гильдии Амстердама к концу ее обучения, то есть, к ее восемнадцатилетию. Кроме того, придрались, что документ написан не на гербовой бумаге. Однако, в конце концов, решили, что он все же действителен. Поэтому комитет и решил вопрос в пользу Франчески. Их убедили талантливые наброски, сделанные Франческой, и ее картина, где изображены Алетта и Сибилла. Как ты объяснишь причину, по которой Франческа пока не может отправиться в Делфт?

— Сложившимися обстоятельствами, чем же еще это можно объяснить!

Виллем устремил на Хендрика испепеляющий взгляд.

Хендрик не стал вдаваться в подробности. Он чувствовал, что Виллем был вне себя от ярости. Пренебрежительное отношение к обучению Франчески стало последней каплей, переполнившей чашу его терпения.

— Что ты несешь? — Виллем был готов взорваться от охватившего его гнева. — Я тебе не говорил раньше, но Вермер вовсе не в восторге от того, что у него будет ученица. Мне пришлось его очень долго уговаривать. И вот теперь, когда он согласился и принял наши весьма скромные условия, ты хочешь лишить свою дочь такой блестящей возможности и сорвать все наши планы! Неужели ты не понимаешь, что Вермер может подать на тебя в суд за то, что Франческа не явилась вовремя, или вообще разорвать договор, что еще хуже! Где Франческа? Я хочу ее видеть!

— Она, наверно, примеряет новое платье.

— Пошли за ней.

Хендрик понимал, что не прав. В таких случаях он становился очень воинственным.

— И не подумаю. Глядя на твое недовольное лицо, она расстроится. Ты не можешь говорить с ней в таком состоянии.

— Тогда я сам ее найду!

Виллем выскочил из комнаты и побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Он не знал расположения комнат наверху и стал громко звать Франческу, а затем увидел еще одну узкую лестницу, ведущую наверх. Справа находился длинный коридор со множеством дверей. Последняя дверь была приоткрыта, и оттуда доносился гул женских голосов.

— Франческа!

На мгновение в комнате наступило молчание, а затем на пороге появилась Франческа, на которой было одето недошитое платье из красно-коричневого бархата. На лице девушки появилось насмешливо-удивленное выражение.

— Вы заблудились, сударь? — весело спросила Франческа.

— Мне надо с тобой поговорить. Это очень важно.

При этих словах улыбка исчезла с лица девушки. Она что-то сказала портнихе и вышла к Виллему.

— Мы можем проговорить у меня в комнате.

Они зашли в спальню Франчески и уселись на мягкой кушетке. Виллем объяснил девушке, что произошло.

— Я не знаю, что предпримет Вермер. Он славный человек и может посмотреть на все сквозь пальцы, но это нельзя сказать наверняка.

Франческа сидела с отсутствующим видом и время от времени поправляла сползающий рукав, пришитый на живую нитку.

— Неважно, предпримет ли он какие-либо шаги или нет. Мы с ним заключили договор, который обязаны выполнить. Но я не могу отказаться от предложения ван Девентера. Ведь ему я тоже дала слово.

— Ты сможешь написать портрет за пять недель?