Золотой треугольник

Ты получишь сегодня ключ. Это ключ от двух калиток в переулке, ведущем к Сене. Правая дверь от сада женщины, которую ты любишь. Другая — налево от сада, в котором я назначаю тебе свидание 14 апреля в десять часов утра. Та, которую ты любишь, также там будет. Вы узнаете, кто я, и цель, которую я преследую… Вы узнаете прошлое, которое вас сблизит еще больше.

От сегодняшнего вечера до 14 апреля продлится борьба, которая будет ужасна. Если я погибну, та, которую ты любишь, подвергнется большим опасностям. Следи за ней, Патриций, охраняй ее ежеминутно. Но я не погибну, и счастье, которое я так давно готовлю для вас, будет вашим…

Вся моя преданность вам…»

— Оно не подписано, — сказал Бурнеф, — но я повторяю вам, что это рука Симона. Что же касается дамы, то это, видимо, госпожа Эссарец.

— Но какая же опасность ей может грозить? — с беспокойством спросил Бельваль. — Ведь Эссарец умер, значит, бояться нечего…

— Ну, это еще неизвестно.

— Кому он завещал мстить за себя? Кто должен довести до конца начатое им?

— Не знаю.

Но капитан дальше не слушал. Он протянул письмо Демальону и вышел.

— Улица Раймон, и живее! — приказал он шоферу.

Ему не терпелось поскорее приехать. Возможно, что враг, воспользовавшись его отсутствием, уже напал на Коралию.

«Нужно быть благоразумнее, — старался успокоить себя Бельваль. — Все обойдется». Но его беспокойство росло с каждой минутой.

Подъехав к дому, Патриций увидел Симона. В сгущавшихся сумерках старик откуда-то возвращался, что-то напевая.

— Ничего нового? — спросил капитан у солдата, исполнявшего обязанности привратника.

— Ничего.

— А матушка Коралия?

— Она прогуливалась в саду и с полчаса как поднялась к себе.

— А Я-Бон?

— Я-Бон пошел за матушкой Коралией. Наверно, он наверху, у ее дверей.

Бельваль немного успокоился. Он поднялся на второй этаж, с удивлением отметив, что коридор погружен во мрак. Щелкнув выключателем, Патриций увидел, что Я-Бон стоит на коленях у комнаты Коралии, головой привалившись к стене. Дверь комнаты была открыта.

— Что ты тут делаешь? — воскликнул капитан.

Я-Бон не отвечал. Бельваль увидел кровь на его рубашке.

— Боже! Ты ранен!

Я-Бон застонал и упал на пол.

Капитан перешагнул через тело и вошел в комнату. Света в ней тоже не было.

Коралия лежала на диване. Патриций зажег лампу и в ужасе застыл. Шею женщины перетягивал зловещий красный шнурок. И все же он чувствовал, что Коралия не умерла. Он приник к ее груди и услышал слабые удары сердца.

— Она жива, жива, — повторял Бельваль. — И Я-Бон не умрет… На этот раз им не удалось.

Он ослабил шнурок и через несколько секунд Коралия стала дышать глубже. Открыв глаза и увидев Бельваля, она попыталась улыбнуться. Потом, словно припомнив что-то, обняла его и, прижавшись, чуть слышно прошептала:

— О, Патриций, я боюсь… Боюсь за вас…

— Но почему же, Коралия? Где этот негодяй?

— Я не видела его. Он погасил свет, схватил меня за горло и прошептал на ухо: «Сперва ты, а сегодня ночью твой возлюбленный…». Я боюсь, Патриций…

Глава 11 На краю пропасти

Бельваль как мог успокоил Коралию и занялся сенегальцем. К счастью, оказалось, что Я-Бон ранен не опасно. После этого Патриций созвал своих людей.

— Преступник смог проникнуть сюда из-за очень плохой охраны, — сказал он, — если матушка Коралия и Я-Бон живы, то только благодаря чуду.

Калеки протестующе зароптали.

— Молчать! — крикнул капитан. — Вы плохо исполняли свои обязанности и вполне заслуживаете наказания. Но я вас прощаю при единственном условии, что вы в продолжение всего этого вечера, а потом и ночи, будете говорить о матушке Коралии, как об умершей.

— Но кому говорить, капитан? — воскликнул один из них. — Здесь же нет никого.

— Нет, есть, раз напали на матушку Коралию, и на Я-Бона. Или, может быть, это кто-нибудь из вас? Ну хорошо, хорошо, — успокоил он солдат. — Но говорить об этом вы должны не кому-нибудь, а разговаривать между собой. Помните, за вами следят, прислушиваются к каждому вашему слову… Так что вы и про себя должны решить, что матушка Коралия умерла. До завтрашнего дня она не выйдет из своей комнаты, а у нее вы будете дежурить по очереди. Остальные лягут… И, пожалуйста, чтобы в доме не было ни шума, ни хождений взад и вперед, полнейшая тишина.

— А что делать с Симоном, капитан?

— Заприте его в комнате. Преступники могут воспользоваться его беспомощностью и заставить открыть дверь и вообще сделать все, что угодно.

План Патриция был прост. Неизвестный открыл Коралии свои намерения — убить его, Патриция, сегодня ночью. Убежденный, что она умерла, он будет действовать свободнее, перестанет скрываться и таким образом легко попадет в расставленную ему ловушку… А пока капитан занялся Я-Боном.