Золотой треугольник

В комнате было еще две двери. Капитан распахнул их и натолкнулся на кирпичную кладку.

Патриций и Коралия переглянулись: одна и та же мысль промелькнула в их головах. Так же, наверное, начиналась и та драма, двадцать лет назад… После матери и отца теперь наступила очередь сына и дочери. Снова влюбленные оказались в ловушке, в руках беспощадного врага.

Глава 12 Ужас

— Нет, нет! — воскликнул Патриций в отчаянии.

Он бросался то к окну, то к дверям со стулом в руках, в тщетной надежде пробить их… Увы! Его попытки были так же бесполезны, как и усилия его отца, о которых свидетельствовали царапины на двери.

— Ах, Коралия, Коралия! — вскричал он. — Это я виноват! Моя вина, что я привел вас сюда! В какую бездну погрузил я вас, желая устроить все один, не прибегая к помощи тех, кто знает и умеет больше меня! Безумец, я слишком переоценил себя! Простите меня, если можете, Коралия!

Молодая женщина полулежала в кресле. Она улыбнулась, чтобы успокоить его, и тихо произнесла:

— К чему так волноваться, мой друг! Возможно, это простая случайность!

— Но число! Число, Коралия! Тот же год, то же число, начертанные чьей-то рукой! Первую дату написали наши родители, вторую — наш враг, твердо решивший покончить с нами сегодня.

Она невольно вздрогнула, но все еще пыталась казаться спокойной.

— Пусть так, но у нас есть не только враги, но и друзья…

— Они будут нас искать, Коралия! Но найдут ли? Разве мы не приняли все меры к тому, чтобы никто не знал, куда мы пошли? И никто не знает этого дома…

— А Симон?

— Он приходил сюда, возложил венок, но здесь был и тот, другой, кто держит нас в своей власти и, быть может, теперь он постарается избавиться от Симона.

— Но что же тогда нам делать, Патриций?!

Бельваль почувствовал, что она очень испугана, и ему стало стыдно за свою слабость.

— Делать? — переспросил он, овладевая собой. — Ждать… Ведь на нас еще не напали… То, что нас заперли, вовсе не означает еще, что мы погибли. Мы будем бороться, не так ли? Поверьте, у меня еще довольно сил для борьбы… Подождем, Коралия…

Капитан решил удостовериться, что в комнате нет какого-нибудь замаскированного отверстия, через которое можно было бы выйти на свободу. На протяжении почти часа они тщательно обследовали свою клетку. Но толстые стены повсюду издавали один и тот же звук, пол под ковром был выложен плитами, и все они были одинаковы.

Оставался один выход: забаррикадировать дверь, через которую они вошли, чтобы защититься от неожиданного нападения. После того, как вся мебель была сдвинута, Бельваль зарядил пистолет и положил его рядом с собой.

— Теперь мы можем быть спокойны, — сказал он. — Кто бы ни пришел, он будет убит, прежде чем сумеет причинить нам вред.

Но больше всего их тяготили мысли о прошлом. Все то, что они делали и говорили, когда-то делали их родители в аналогичных обстоятельствах. Наверное, так же готовился к защите отец Патриция, так же молилась мать Коралии. Вместе они баррикадировали дверь и со слабой надеждой приподнимали ковер, осматривая пол…

Чтобы отогнать эти мысли, Патриций и Коралия обратились к книгам. Перелистывая страницы, пожелтевшие от времени, они нашли записку, написанную матерью Коралии:

«Патриций, мой любимый! Я пришла сюда утром, чтобы снова пережить то, что было вчера, и мечтать о том, что будет! Так как ты вечером придешь раньше чем я, то и найдешь эти строки… Я люблю тебя».

В другой книге лежала записка Армана Бельваля:

«Моя единственная! Ты только что ушла, и до завтра я тебя не увижу! Мне не хочется уходить отсюда, из нашего убежища, скрывающего от света столько любви и радости, прежде чем я не скажу тебе еще раз…»

Бельваль и Коралия лихорадочно пересмотрели почти все книги, надеясь найти в них записку, письмо, дающие ключ к разгадке тайны, но, увы, страницы хранили лишь доказательства нежной любви их родителей.

Так прошло еще два часа. Тревога Патриции все возрастала.

— Если ничего не случится и дальше, — произнес он, — то это означает, что мы приговорены к медленной смерти и…

Капитан не закончил фразы, но Коралия поняла весь ужас того, что он хотел сказать. Они должны будут умереть от голода, вот что им угрожало!

— Но чтобы умереть нам, молодым и сильным, — продолжал он, — понадобится три-четыре дня или больше, а за это время нам помогут!

— Кто и как? — спросила Коралия.

— Да те же солдаты, Я-Бон, Демальон! Сегодня же ночью они хватятся нас и…

— Но ведь вы сами говорили, Патриций, что они не знают, где мы.

— Узнают! Это легко… Ведь только один переулок разделяет сады. И, кроме того, все наши действия описаны в дневнике, который я вел все это время и который запер в бюро. Я-Бон знает про его существование. Он скажет о нем Демальону… И потом есть еще Симон… Что с ним сталось? Быть может, за ним следили…