Золотой тупик IV

– Абсолютно, Холмс, – рассмеялся Николай Первый, – У меня было три попытки создать домашний уют. Но я скучный человек – бухгалтер, при этом честный и не ворующий. Жизнь показала, что таких не любит не только вороватое начальство, но и женщины. Как не странно, сильней они любят ворующих. Ради третьей фифы я однажды немного стырил вместе с начальником. Меня посадили, начальник отмазался, фифочка передач не передавала. Выпустили по амнистии, но охоты к женитьбе больше не испытывал. Что не говори, хе-хе, а самая сидячая работа у бухгалтеров, как давно установил наш мудрый народ.

Шутку весёлым смехом оценили все. Спикер уставился на Николая Второго.

– Вы, несомненно, человек умственного труда. Давно неменянные очки с такой диоптрией могут быть только у людей много читающих и пишущих…

– Вы правы, свет Холмс Святославович, – рассмеялся очкарик, близоруко щурясь. Пол жизни проработал в Академии наук, специалист по древнеславянской письменности.

Довольный собой спикер кивнул.

– Вы уже несколько лет живёте один. Стараетесь поддерживать внешний вид, но довольно неумело, бороду стрижёте сами, левый край отхватили больше правого. И вы, ко всему, батенька, ещё тот бонвиван.

– Из чего же вы заключили? – рассмеялся Николай Второй.

– Цвет лица, ваше высочество, несмотря на немалые прожитые вами года, прекрасен. Он говорит о том, что Кшесинские Матильды Казимировны вас периодически навещают.

Попутчик расхохотался.

– Эпизодически, господа, эпизодически, консультирую, к-хе-к-хе, молодых аспиранток, так сказать. Каюсь, грешен. Как специалисту в древнерусской письменности мне известно, что во все времена мудрые люди призывали к смирению плоти. Сам батюшка Иван Грозный каялся в чрезмерном блуждении чресел. Грешен, грешен, устоять зову плоти не могу. Жён у меня было две, на одной бы женат дважды в надежде, что поумнела. Ах, какие пельмени она готовила! Увы, во втором браке со мной она тратила семейное время на чтение сонников и оккультных сочинений, и даже разучилась делать свои фирменные пельмени.

Спикер усмехнулся и погрозил ему пальцем:

– Но питаетесь вы плохо. Две булочки с заранее намазанным маслом, всё те же яйца и шпроты. Хотя ваш коньяк говорит, что вы сибарит. Я лично, хотя и вложился в общий стол копчёными окорочками, черемшой, домашней колбасой и чачей, но это всё с базара, а не из дома тёщи-умелицы. Кстати, у меня их было три, и лучше б я женился на одной из них, добрейшей души женщина, кулинарная колдунья, а её соленья были просто блеск! Давайте-ка, господа, всё же перекусим и искупим безделье амброзией богов.

Специалист по древнерусской письменности, потерев руки, сказал:

– Давно пора искупить. Веселие Руси есть пити, не можем без того быти, говаривал Владимир Красное солнышко. Предадим забвению страшную действительность, инфляцию, скачки цен, ваучеры и их создателя рыжего чёрта Чубайса.

– Предадим, – согласился спикер, – Эдуард, свинтите с ненавистью голову коньяку, представляя, что вы свинчиваете голову этого рыжего чёрта.

Отвинчивая крышку коньяка, Эдди усмехнулся.

– А как же я, Холмс? На десерт оставили?

– Дойду и до вас, потерпите, – спикер, налил себе чачи и поднял стакан, – мир, господа, полон холостяков. Не побоюсь этих слов, они составляют лучшую часть народонаселения. Добровольно, а иногда из-за обстоятельств, они берут на себя благородную и тяжкую миссию по изучению характеров, привычек, модуса вивенди женщин, так сказать. Обогащённые неоценимым опытом они как бы становятся образцом мудрости для молодого поколения, кладезем правды. По моим наблюдениям уже после медового месяца, а иногда и раньше, новообращённые в мужья юноши начинают завидовать холостым товарищам. Все женатые завидуют холостякам. Холостяк – это звучит гордо! Виват, холостяки! И между прочим, у холостяков есть ещё одно значимое преимущество перед женатыми: то, что общество осуждает в поступках женатых, оно снисходительно прощает холостякам. Примеры золотых или бриллиантовых свадеб – это, скорее примеры беспримерного мученичества и смирения равные деяниям первых христиан. Так выпьем же за многострадальную касту холостяков.

Спикер высоко, по-грузински подняв локоть, выпил до дна. Попутчики с удовольствием закусывали, шутили. Когда выпили по второй, расслабились, спикер, наконец, глянул на Эдди.