Золотой утенок

Если честно, ему хотелось остаться рядом с Олегом. Парамонов продемонстрировал свой талант виртуозного мошенника, организаторские способности, смекалку, брал на себя не только руководство тем или иным делом, но и всю ответственность за него. Работа с Олегом напоминала плавание в открытом море, а все, что было в прошлом, – барахтанье в грязной луже. С Олегом и вода была почище, и корабль побольше.

Проснулся Олег от того, что у него затекла шея. Спросонья никак не мог сообразить, где он. Было темно, рядом что-то капало. На миг Парамонову показалось, что он снова в ангаре у Иванова. Однако руки оказались свободными, Олег ощупал лицо, одежду. На нем почему-то был банный халат. Вот придурок, в ванной заснул, с облегчением понял Олег. Так, ему что-то снилось, важное, очень важное. Ему приснилось, как привлечь внимание Бобровой. Он напрягся, вспоминая, и снова отчетливо увидел свой сон. Выход найден. Олег едва сдержался, чтобы не закричать во весь голос. Он ощутил зверский голод – появился шанс выбраться из этой переделки живым.

На кухне Олег нашел ужин, заботливо оставленный его товарищами. Он с аппетитом поел и, почти счастливый, заснул.

Утром он поделился своим планом с подельниками. Им отводилась в его выполнении не последняя роль. Весь день они посвятили отработке деталей плана и подготовке к его осуществлению. Узнали, где и когда появится в городке госпожа Боброва. На следующий день должно было состояться открытие нового корпуса тулупинского детского дома, оборудованного по последнему слову техники. Новый корпус с бассейном, спортивным залом, мастерскими. Все это стало возможным лишь благодаря спонсорской помощи госпожи Бобровой.

Открытие прошло успешно, народу собралось, как на праздничном гулянье. Тут были и простые тулупинцы, собравшиеся поглазеть на знаменитую дамочку, и представители городской администрации, надеявшиеся раскрутить ее на нужды города.

На лужайке в английском стиле играл оркестр тулупинской филармонии, журналисты и фотографы то и дело щелкали камерами. Чистенько отмытые, аккуратно причесанные, нарядно одетые по случаю торжеств детишки чинно сидели на скамеечках. Ребятня сосредоточенно повторяла слова стишков, наспех заученных для торжественно-благодарственного концерта, устроенного силами воспитанников детского дома.

Боброва появилась за пять минут до намеченного времени. Бесшумно подъехала огромная иномарка с тонированными стеклами, из нее выскочили здоровенные охранники. Двое прикрывали выход, третий открывал дверцу, помогая хозяйке выбраться из машины. Боброва появилась в сером с вышивкой костюме, в крохотной элегантной шляпке. Собравшиеся с жадностью пожирали ее глазами, Олег со своего места хорошо видел женщину. Бывшие, мужья Бобровой обладали отличным вкусом, от этой женщины исходила какая-то притягательная сила. К Анне Владимировне подскочил лысый коротышка с пышными усами – заместитель мэра города, рассыпаясь в извинениях, объяснил, что мэр не смог прийти на праздник из-за сильного переутомления.

Журналисты тут же зашушукались. Все знали, чем вызвано переутомление мэра. “Мерин” Тулупинска обожал русскую баню, с водочкой и девочками. Причем водочки и девочек должно быть много, а бани чуть-чуть.

Боброва, не останавливаясь, на ходу выслушивая объяснения, направилась к директрисе заведения, полноватой улыбчивой даме, смахивающей на пожилую учительницу младших классов. Она была старше Бобровой лет на десять, но выглядела старушкой.

– Здравствуйте! Здравствуйте, деточка, – мягко пропевая слова, поздоровалась она с миллиардершей, пожимая ее руки своими пухленькими ладошками. – Дети, дети, давайте поприветствуем Анну Владимировну. Три-четыре!

Дети по команде воспитателей хором, слаженно – вероятно, долго репетировали – проскандировали:

– Здравствуйте, тетя Аня, спасибо, тетя Аня! Боброва тряхнула головой, пытаясь остановить этот официоз. На импровизированной трибуне уже стоял коротышка заместитель, топорща свои тараканьи усищи. Он достал здоровенную бумаженцию и начал читать речь. Дети, уставшие сидеть, зашевелились, зашептались, кто-то кого-то пихнул, кто-то кого-то дернул за косичку. Молоденькие воспитательницы пытались навести порядок, но процесс вышел из-под контроля. Какой-то карапуз достал трубочку от шариковой ручки и выстрелил в говорящего. Заместитель как раз наклонился над листочком, разбирая какое-то слово, над трибуной торчала его лысина. Кусочек жеваной бумаги шлепнулся в самый центр лысины.

Это послужило сигналом остальным озорникам, сидевшим поодаль от воспитателей. Они достали ручки, раскрутили и тоже начали плеваться в сторону трибуны. Заместитель побагровел, вытирая вспотевшую лысину клетчатым платком. Он не знал, как себя вести: орать на детей вроде неудобно, дети же, и народу много...

Воспитательницы метались, пытаясь навести порядок, отобрать трубочки.

Боброва встала и поднялась на трибуну, заместитель уступил место даме. Появление нового лица несколько утихомирило малышей. Боброва сказала всего пару слов: