Золотой утенок

– Бог мне простил все мои прегрешения... Я страшно жил... Поклонялся бесовскому. Деньги, они от лукавого. Уйду в пустыню, отшельником стану, в монахи меня не возьмут, грешил много... Ради денег злодейства совершал...

– Вот давайте о деньгах поговорим подробнее, – перебил его Олег. – Акакий Сидорович, вы в некотором роде как мой должник... Ну за спасение, само собой, разумеется, и... Я один из тех детей, которых с вашей помощью за границу продали. Не узнаете? – обратился он к Акакию.

Дудинкин вгляделся в молодого человека и пожал плечами:

– Прости меня, слеп я был, жаден и гадок...

– Все так, но мне бы хотелось получить денежную компенсацию. Я пока в пустыню не собираюсь... Деньги, конечно, грязь и зло. Но мне они нужны.

– Да-да, понимаю. Я все отдам, – произнес Акакий, раскрывая томик Библии.

– Когда? Уточните, – настаивал Олег. Его начинали раздражать кардинальные перемены в сознании подпольного миллионера.

– У меня в квартире горшок цветочный... там ключи от дачи и погреба... Все спрятано на даче. Гороховка. Третья линия, строение пять... Там в подвале бочки с капустой... Я бы хотел сделать небольшое пожертвование из этих денег, если вы не против, – робко проговорил Дудинкин. – И еще хотел бы, чтобы вы отвезли меня домой. Мне тут как-то неуютно...

– Акакий Сидорович, я вас не могу бросить, за вами нужен уход...

– Нет-нет, не беспокойтесь...

– Дело хозяйское, – пожал плечами Олег.

Он отвез Акакия Сидоровича домой, забрал ключ и поехал на дачу. Олег чувствовал какую-то опустошенность. Приключения закончились. Через час в его руках окажутся деньги, много денег... Он избавился от всех неприятностей... Поедет к Бобровой и сделает предложение Дарье... Пусть Боброва откажется дать благословение, Олегу плевать... Пусть лишает наследства, они с Дарьей будут богатыми и счастливыми... Уедут в Италию, он покажет ей Рим, Неаполь...

* * *

Гороховка оказалась типичным дачным поселком, но сегодня тут было очень оживленно. Народ бежал в одном направлении, кто с ведрами, кто с лопатами. “Субботник у них, что ли?” – удивился Олег. Дорогу ему преградил мужик с красной повязкой на рукаве.

– Товарищ, туда нельзя, – произнес дружинник.

– А если я там живу? – возмутился Олег. – Извините, мне некогда, я спешу.

– Мужик, ты русский язык понимаешь? Там все равно не проехать... Пожарная машина дорогу перекрыла... Пешком иди.

– Вот черт! – ругнулся Олег, выбираясь из машины. Пройдя немного, он увидел, что горит один из домов, а пожарные пытаются спасти то, что осталось.

Телефон в Гороховке был один – в здании бывшего сельсовета. Пока туда добежали, пока вызвали пожарных, пока те приехали... Тушить своими силами дачники не могли. Дело в том, что в Гороховке, как и в большинстве дачных поселков, в летний период с водой была напряженка. Сезон полива. Ближайшая работающая колонка находилась на соседней улице. Короче говоря, когда раздобыли воду и начали тушить, пожар бушевал вовсю. Все это Олег услышал, стоя в толпе зевак и сочувствующих, обсуждающих событие.

– А хозяин в городе, ничего не знает, – проговорила какая-то женщина в ярком цветастом сарафане. – Он редко сюда наведывается.

– Вот отсюда все проблемы: купят дачу, а сами в ней не живут, за дачей не присматривают. Тут с неделю бомжи какие-то шатались, небось ночевали там и подожгли. Давно пора дачи на охрану поставить.

– Интересно, застрахованная или нет? Это ж такие деньги...

Поглазев на пожар, Олег отправился на поиски дачи Дудинкина. Разобраться, где вторая, а где третья линия, было сложно. Олег завернул за угол и увидел табличку “Строение номер пять”. Обрадовался, открыл калитку, достал ключи.

– Мужчина, что вам нужно? – окликнула его какая-то бабулька, копошившаяся в огороде. Олег ее не заметил.

– Мне? Простите, у меня тут друг живет...

– Здрасте, никаких другов тут нет. Это моя дача, почитай, лет двадцать.

– Как это лет двадцать? – возмутился Олег. – У меня ключи, вот и адрес записан. Третья линия, строение номер пять. Вот.

Бабулька ойкнула, выронив из рук тяпку. Быстренько обтерла фартуком руки и засеменила к Олегу. Сердитое выражение лица сменилось участливо-заботливым:

– Ну-ка, иди сюда, внучок. Присядь на скамеечку, я тебе кваску вынесу холодненького.

– Слушайте, не морочьте мне голову. Это строение пять? – Олег ткнул пальцем в сторону таблички с номером.

– Пять, пять, – согласилась бабулька. – Только линия вторая, а не третья. А третья там, за углом.

– Ну так бы и сказали, – буркнул Олег, поднимаясь со скамейки. Он вернулся на улицу, где пожарные закончили тушить пожар. Строение номер один, три... семь. Стоп, а где пять? Олег не поверил своим глазам: на закопченной от пожара балке висела покореженная табличка “Строение номер пять”. Олег кинулся к воротам, расталкивая пожарных и любопытных.

– Господи, да что ж это такое! Не может быть. Все псу под хвост! – вопил он как сумасшедший.

Ноги подкосились. Олег плюхнулся на землю, силы оставили его. Такого потрясения он давно не испытывал.

– Врача, врача, погорелец объявился! – истошно завопил кто-то.