Золотой утенок

Откуда-то возникла молоденькая врачиха с чемоданчиком в руке, ловко закатала рукав рубашки Олега, сделала укол. Олега подняли, усадили на бревно, пытались успокоить. Олег не реагировал, никак не мог смириться с тем, что удача отвернулась от него. Столько усилий затрачено, столько комбинаций придумано – и все зря... Зеваки разошлись, оставив потерпевшего наедине с его горем.

Олег попытался отыскать на пепелище то, что раньше было подвалом... Чудом уцелевшая лестница вела вниз. Олег спустился. Надежды на то, что деньги и камушки целы, почти не было. Однако Олег растаскивал головешки, разгребая пространство вокруг себя. Бочки были на месте, закопченные, искореженные. Олег, поднатужившись, свалил одну на пол, выгребая руками обуглившуюся капусту. Рука нащупала что-то твердое. Олег вскрикнул от радости, не веря своей удаче. Вытащил то, что еще недавно было целым состоянием, а теперь превратилось в обгоревшую пачку зеленых листов. В ней было несколько миллионов долларов, но воспользоваться ими не представлялось никакой возможности.

Олег перевернул другую бочку, вытряхнул содержимое – камушков не было, они расплавились, сгорели, превратились в пшик! Пошатываясь, Олег выбрался из того, что некогда было подвалом дачи Дудинкина. Добрел до машины, но садиться за руль не было сил. Олег просидел в салоне до утра. Ему мучительно хотелось курить, но сигареты давно кончились, а магазина поблизости не было. Пора возвращаться домой, там его с нетерпением ждут компаньоны. Лучше не думать о том, как они воспримут известие о пожаре.

Он подъехал к своему дому, поднялся в квартиру. Друзья не спали, везде горел свет, а в гостиной шла оживленная беседа. Олег распахнул дверь и замер. За празднично накрытым столом сидели люди, ставшие его друзьями. Олег не сразу обратил внимание на высокую стройную женщину, стоящую у окна к нему спиной.

– Олег, у нас сюрприз, – бросились к нему друзья, смущенно улыбаясь.

– Ой, а чего ты такой чумазый? – спросил Скелет, разглядывая лицо Олега, вымазанное сажей.

– Это у меня для вас сюрприз, только неприятный, – устало произнес он, опускаясь на стул. – У нас нет денег, мы опоздали, все сгорело... Все! Я неудачник, у меня на лбу большими буквами написано: неудачник.

– Здравствуй, Олег, – произнесла женщина, повернувшись к Парамонову.

Олег поднял голову и криво усмехнулся:

– Анна Владимировна собственной персоной. Добить пришла? Давай, самое время.

Боброва подошла к нему и произнесла с улыбкой:

– Здравствуй, сынок.

Олег обалдело уставился на Боброву, пытаясь высвободиться из ее объятий.

– Уберите эту сумасшедшую, у нее крыша поехала! – крикнул он друзьям, которые с умилением смотрели на эту сцену.

– Константиныч, ты это... матери не груби, – произнес Митрич, потирая подбородок.

– Вы что, с ума посходили? – заорал Олег, вскакивая со стула. – Дурдом какой-то.

– Олег, – подала голос Боброва, – так уж получилось, ты действительно мой сын, мой единственный ребенок, грех молодости...

– Я сплю, я, наверное, сплю или у меня галлюцинации! Все нормально, это сон или психоз. Чисто нервное, точно, столько денег потерять... – успокаивал себя Олег.

– Ой, кажется, чайник закипел! – воскликнул Георгий, бросив выразительный взгляд на Митрича и Антона Антоновича.

Друзья поняли и тихонько вышли из комнаты, оставив Олега наедине с Анной Владимировной.

– Вот документы, – проговорила Анна Владимировна, положив на стол толстенную папку. – Кирилл, мой управляющий... он собирал на тебя компромат... Глаза мне открыть хотел... открыл... Я, когда тебя выгнала, места себе не находила, думала, с ума сойду от бешенства. Я-то полагала, что тебя интересую я, а не мои деньги. Отомстить решила... У богатства, что ни говори, есть и свой положительные стороны. Я наняла целый штат частных детективов, все свои связи использовала... Кирилл передал мне материалы о твоих нынешних аферах, я хотела знать все о твоем прошлом... связи, родственники, враги, друзья, привязанности... искала, как тебя зацепить, чтоб посильнее тряхнуло... Только вот тряхнуло меня... Когда заглянула в досье, не поверила. Быть такого не может! Но оказалось, что жизнь круче любой “мыльной оперы”... Мне было всего семнадцать... Впереди целая жизнь, золотая медаль, институт, спорт... Первая любовь, выпускной вечер, шампанское, рассвет на реке... Когда поняла, что беременна, было уже поздно, взяла академотпуск и уехала к тетке в деревню... К матери я боялась вернуться, она была старой закалки, а тетка меня поняла и приняла... – Анна Владимировна замолчала, каждое слово давалось ей с трудом. – Пришлось отдать тебя в детский дом, хотела вернуться, как только встану на ноги... Но все завертелось... учеба, соревнования... Когда решила тебя забрать, узнала, что детский дом расформирован, искать бесполезно... Тогда время было такое... Потом Европа, Штаты... назад возврата не было... Я всю жизнь казнила себя за слабость... больше не родила... помогала детским домам, приютам... Я так виновата перед тобой...