Золотой Василек

И когда Надя видела, что рядом с ней курсистка выбирает только крупные клубни, обрезает их чуть ли не до половины, она огорчалась и просматривала после нее каждую отвергнутую картошку.

Порой Наде приходилось сбегать в зал, где обедали, ужинали и пили чай солдаты и матросы. Они приходили усталые, не снимая своих грязных шинелей, многие — на костылях, с повязками на голове. Но никто не ссорился, не перебивал другому пути, все смирно, как дети, усаживались, съедали положенную перед ними порцию и тихо уступали место другим.

Как-то по дороге в столовую Надя зашла в булочную. Там продавали черный хлеб. Увидев на руке красную повязку дружинницы, продавец отпустил Наде без очереди половину каравая для столовой. Нужно было заплатить пятьдесят копеек. У Нади был в кармане серебряный полтинник. И она отдала его, однако испугалась такой огромной траты. Обычно для себя Надя покупала батон за три копейки. И подумала: «А ведь на семью, пожалуй, надо в день такой каравай. А где же взять полтинник?»

Через две недели войска были выведены из столицы, и столовая закрылась. Закрывались понемногу и магазины, особенно продовольственные лавки. На улицах уже не видно было нарядных дам, не стало и военных. Зато на каждом углу собирался народ кучками и вспыхивали летучие митинги. Выступали меньшевики, эсеры, реже кадеты. Всюду на столиках продавались отпечатанные программы различных партий.

Простодушные люди подходили, рассматривали их, словно билеты в театр, а продавщица, чаще барышня, предлагала, советуя, как в театре: «Возьмите вот эту». Тут же лежал список с предложением записаться в партию, о которой покупающий иной раз не имел никакого понятия.

На курсах тоже постоянно происходили митинги. Выступали разные люди: какие-то адвокаты, солдаты в шинелях, реже рабочие. Председательствующий даже не всегда сообщал, от какой партии выступает оратор. Однако Надя уже улавливала разницу в этих речах. Люди в сюртуках говорили красиво, призывали к гордости и чести России и всегда кончали призывами не изменять союзникам и воевать до победного конца.

Солдаты и рабочие говорили нескладно. Они не упоминали ни про славу, ни про честь, ни про гордость России. Но была в их словах какая-то неумолимая, суровая убедительность. Это были большевики. Спорили так горячо, что ораторов стаскивали с трибуны за полы пальто, несмотря на беспрестанно гремящий колокольчик председателя.

Глава II. ПРИЕЗД ЛЕНИНА

Многие бывают современниками величайших событий и великих людей. Но как часто мы проходим по жизни, не запечатлевая их в своей памяти ни для себя, ни для своих потомков!

В феврале 1917 года закончилось прошлое России и началось ее будущее. В эти дни Надя жила в Петрограде. Но ее собственный «маленький шумный мир настроений, голосов и образов» был для нее целым королевством, в котором царствовала она сама. И, изучая «Пролегомены» кенигсбергского мыслителя[11] и его «Трансцендетальную апперцепцию», Надя беспечно воспринимала события, которые произошли на ее глазах и перевернули и жизнь страны и ее собственную судьбу.

А страна между тем переживала тяжелый кризис. Люди резко разделились — на тех, кто полагал, что революция должна всю власть передать буржуазии, и на тех, кто думал о народе, которому нужен был хлеб, мир и земля.

В столице уже работал Петроградский комитет большевиков. Он только недавно вышел из подполья и находился в помещении биржи труда. Но вскоре комитет перешел во дворец балерины Кшесинской.

Русская буржуазия показала себя очень трусливой, и многие фабриканты и богачи бежали уже за границу, захватив свои драгоценности. Бежала и знаменитая балерина Мариинской оперы.

В пустующем дворце еще в первые дни Февральской революции разместили бронедивизион. Солдаты дивизиона сочувствовали большевикам. Они-то и отдали им дворец. Уже в начале марта туда переехал Центральный Комитет и Петроградский комитет. Здесь помещалась редакция газеты «Солдатская правда» и находился солдатский клуб.

Отсюда было рукой подать до Выборгской стороны, где большевики опирались на революционно настроенных рабочих. Близко была и Петропавловская крепость, гарнизон которой тоже стоял за большевиков.

И дворец стал настоящим центром революции. Здесь постоянно толпились рабочие, матросы. Они приходили за советами и указаниями. А во дворе стояли вооруженные броневики.

Страна кипела как в котле. С кем пойдет народ? Удастся ли приспешникам буржуазии обмануть его или народ поймет, на чьей стороне правда? Кончится ли революция только буржуазным переворотом или поднимутся массы на революцию за социализм?

В эти трудные дни из-за границы приехал Ленин. И Временное правительство, и поддерживающие его эсеры и меньшевики, которые засели в Советах, всё делали для того, чтобы помешать этому возвращению. Не пропускали Ленина через свою территорию и правительства союзников России.

И Ленин возвращался через Финляндию.