Золотой век

Да, самые обычные вещи стали недоступны. Теперь мир замкнут стенами крепости, и кто знает, что происходит за её пределами. Может, весь остальной мир исчез, или ему нет никакого дела до маленького города, на стенах которого стояли его защитники, не покидая пост ни днём, ни ночью.

Вдруг перед глазами у Хастияра зарябило. Все оттенки пурпурного цвета разом мелькнули перед глазами, словно кто-то собрал краски здешнего мира и рассыпал их в беспорядке. Пёстрое платье, зелёные бусы с золотыми подвесками в виде стрекоз, тёмно-каштановые волосы, заплетённые в косу. Да ещё и запах розового масла, который опережал на много шагов обладательницу этих замечательных духов.

Элисса поднялась на стену. Она подошла к самому краю и долго смотрела вниз, пока один из воинов не окликнул её:

— Эй! Царевна, отойди в сторону. Иной раз зазеваешься, и аххиявский лучник достанет. Скорее спускайся!

Элисса отвернулась и нехотя отошла от края. Она стояла, прислонившись к стене, словно никого не видя. Пока не встретилась взглядом с Хастияром.

Тогда произошло нечто уж совсем необычное. На мгновение он почувствовал, о чём сейчас думала Элисса. Будто прочитал мысли, которые родились в её сердце. И со всех ног бросился к ней.

После смерти мужа Элисса стала избегать его, всякий раз уходила и даже взглядом боялась встретиться. От её прежнего кокетства и следа не осталось.

Хастияр подбежал к стене и крикнул Элиссе:

— Спускайся, Элисса! Немедленно!

Женщина в пёстром платье, с белым лицом, отшатнулась.

— Даже и не думай! — кричал Хастияр, — спускайся и не приходи больше сюда!

Царевна поднесла ладонь к лицу. Пальцы дрожали.

Хастияр остановился в паре шагов, тяжело дыша, будто не пару дюжин шагов пробежал, а в сто раз больше, да в полном вооружении.

— Я не собиралась... — всё так же негромко проговорила Элисса, — не собиралась... Не сегодня...

— Никогда, — сказал Хастияр.

— А кто мне помешает? — она внезапно вскинула голову и посмотрела на него с вызовом, — ты?

— Хотя бы и я!

— Нет... — она поникла, — никто мне не помешает. Просто будет уже некому...

К ним приблизились воины. Верно и они поняли, что задумала Элисса.

— Не зря мы стоим здесь, — тихо сказал один, — и пока стоим, жёнам нашим не следует думать о том, как умереть достойно и в руки врагам не попадать.

Хастияр подошёл к Элиссе. Теперь никому не было дела до соблюдений приличий. Не до них уже.

— Пойдём, поговорим, — сказал посланник.

Элисса только кивнула в ответ, и они пошли вместе, обходя навесы, мешки и кувшины, обходя порой и людей, которые лежали тут же, прямо под навесами. Рядом с колодцем всё так же стояли женщины с кувшинами, ждали очереди, чтобы набрать воды.

Элисса и тут не осталась незамеченной. Она была одета ярко и богато, что уж никак не вязалось с окружающей обстановкой осаждённой крепости. И тем более с этими женщинами из веллу[152] и нижнего города. Будто заморская птица, блистающая радужными перьями села на одну ветку с воробьями и галками.

— Вот, посмотрите на неё, — зашипела одна, — вырядилась, как на праздник. А ещё вдова, совсем стыда нет.

Элисса тут же остановилась и поглядела под ноги. Рядом лежал кувшин с отбитым донышком. Она взяла его в руки и повернулась к недовольной.

Хастияр в её жесте мигом увидел и домыслил взмах, удар и падающую наземь обидчицу, но потасовки не случилось. Подала голос другая женщина, служанка из царского дворца.

— Э! А ну рот закрой! Будешь про неё дурное говорить, быстро язык вырву! Она оттого и выряжается каждый день, что воды мало. Сказала нам, чтобы мы её платья не стирали. Говорит, не надо воду на стирку переводить, если её для питья не хватает! А нарядов у царевны много, вот она каждый раз новое и надевает. А ты, коза шелудивая, платьев дорогих захотела?

Удивительно, но и после подобных оскорблений женщины не подрались. Завистливая селянка разом сникла, спряталась за спинами соседок. Элисса бросила кувшин на землю, отчего он разбился уже на множество мелких кусков. Вместе с Хастияром они обошли очередь. Недалеко от колодца стояла широкая доска, положенная на две колоды. Элисса села на эту скамейку.

— Ну, давай говорить, — сказала женщина.

— Да пора бы уже, — в тон ей сказал Хастияр.

— Я вижу, ты в душах читаешь, не хуже, чем письмена на разных языках. Так ли тебе мои слова нужны, сам же ответы знаешь.

— Нет уж, теперь не отпирайся, поздно. Решили поговорить начистоту, назад дороги нет.

Она промолчала, только расправила пышные оборки на платье, так, что они заняли половину скамьи. Хастияр понял, что она успокоилась и теперь придётся стараться и вытаскивать из неё каждое слово.

— Ты зачем на стену приходила? Жизни лишиться хочешь?

— А хоть бы и так! Пришла посмотреть, высокие ли у нас стены. Всю жизнь здесь живу, а не думала над этим никогда. А теперь вижу — высокие. Когда эти придут сюда, я возьму сына, и мы вместе прыгнем со стены.