Золотой воскресник

– Передай Марине, что, несмотря на свою безвременную кончину, я ее по-прежнему люблю.

* * *

– В тебе умерла замечательная актриса, – говорил Яков Лазаревич.

* * *

– Почему ты так отрывисто смеешься? Громко и отрывисто? – спрашивает Серёжка.

– Потому что ученые открыли, что человек, который долго, не переставая смеется, производит неприятное впечатление.

– Любой человек производит неприятное впечатление, – ответил он назидательно.

* * *

Попросила своих студентов “нарисовать” портрет.

“В метро сидел мужик, – написал Андрей Буянов, – глаза голубые-голубые, зато все остальное!..”

* * *

Ветеринар Надежда Ивановна:

– Это от тебя мне звонила пожилая дама с придыханием? У ее чихуахуа понос, и она ссылается на тебя? Не смей никому давать мой телефон. Как ты не понимаешь, я уже стольких вылечила от поноса, что больше уже моя душа не вмещает этого диагноза.

* * *

– Я ехала от вас, – рассказывает Надежда Ивановна. – Ну, знаешь, поздно вечером какие люди в метро едут? Никакие! Кто сидя спит, кто – стоя. И вдруг в вагоне пятеро подвыпивших мужчин случайно собрались, пять казаков, даже незнакомых друг с другом. И они запели. Как они пели! Ведь недавно была годовщина потопления “Варяга”. Я подумала: счастливые люди, как они могут вот так стоять и петь, мы уже так не можем!..

* * *

В Норильске Дмитрий Александрович Пригов показывал видеофильм “Раковина”. На экране его рука медленно вращает раковину. Под музыку Ираиды Юсуповой эту руку временами поддерживает, а то и почесывает другая рука Дмитрия Александровича – держать-то нелегко тяжелую раковину на вытянутой руке столь долгое время. Это был фильм о том, как рождается красота. Я наговорила Дмитрию Александровичу кучу хороших слов. Он одобрительно похлопал меня по плечу, назвал по имени. Запомнил. Потом по очереди обнял нас с Тишковым.

– Живите не по лжи, – благословил нас Пригов.

* * *

Десять лет спустя вновь приехала в Норильск – на книжный фестиваль.

Публика радостно узнавала меня:

– Вы меня помните, я была совсем крошкой, и ваш Лёня Тишков сказал, что главное – это вдохновение? Я стала художником!

– А вы помните, помните лысого мальчика в первом ряду, – спросил усатый мужчина, – он еще интересовался – как бы вы хотели умереть? От старости или как? А вы ответили – что хотели бы радугами изойти! Так вот это я!

* * *

На ярмарке Non/fiction встретила Махотина с Мишей Ясновым, Андрея Усачёва, Артура Гиваргизова, обрадовались, обнялись, пошли в буфет, а там длиннющая очередь! Смотрю, к кассе приближается Резо Габриадзе. Я к нему подрулила, и вся очередь зачарованно смотрела, как Резо берет двенадцать эклеров в нескольких тарелках.

– А я вчера с Данелией встречался, – чтобы не упасть лицом в грязь, сказал Усачёв.

* * *

Фотограф Микола Гнисюк:

– У меня кот – его зовут Сумерки.

– А для собаки, – Лёня сказал, – хорошее имя – Рассвет.

* * *

– Тут маминому однокласснику Душману праздновали девяносто лет, – рассказывает моя подруга Ольга Теслер. – Он прошел всю войну, рушил стены Освенцима, тренировал всех наших фехтовальщиков знаменитых – Кровопускова и всех остальных, его олимпийские чемпионки трехметрового роста плясали, пели, орали, веселились, и он хлопал их по задницам и говорил: как прекрасна жизнь! Все молили только об одном: чтобы он бросил вредную привычку курить.

* * *

– Надо бы мне вам салаты передать с сорока дней Теслера на семидесятилетие Лёвы, – грустно сказала Ольга.

– А с моего семидесятилетия, – подхватил Лёва, – на пятьдесят дней Теслера…

* * *

– У нас по соседству жил фотограф, армянин, – рассказывал Даур, – звали его дядя Гамлет. Армяне любят шекспировские имена. Я лично знаком со старой согбенной Офелией и шапочно – с армянином по имени Макбет, Макбет Ованесович Орбелян, хирург-стоматолог, у него всегда халат немного забрызган кровью. Его отцу Ованесу, наверно, с пьяных глаз померещилось, что Макбет – имя, которое украсит любого невинного младенца…

* * *

– А знаешь, как один мясник другому голову отрубил? – он мне рассказывал. – А что? Поспорили на четвертинку, – буднично говорит Даур, – кто кому сможет отрубить голову с первого раза…

* * *

Позвала Даура на выставку тропических бабочек. Он не пошел. Ему не понравилось, что все бабочки там будут мертвые.

– Можно, конечно, – сказал он, – прийти и с закрытыми глазами пробыть до фуршета… Энтомологи вообще устраивают фуршет?

* * *

Всех незнакомых женщин на улице, продавщиц в ларьке и вообще любых теток, независимо от вида и возраста, он звал просто “доченька”. Исключение Даур сделал только для абсолютно реликтовой, дико агрессивной матерщинницы, которая обложила его по полной программе. Ее он назвал “матушка”.

* * *

– Когда ты наконец перестанешь думать, что живешь в эпоху романтизма? – возмущается Лёня. – Ты живешь в эпоху постмодернизма!

* * *

Седова пригласили в арт-клуб “МУХА” на Новый год сыграть Деда Мороза. Седов в свою очередь порекомендовал меня на роль Снегурочки. В клубе нам сшили костюмы, ему дали бороду, валенки, все сверкает, переливается. Седов предложил: