Золотой вулкан

– Наследниц, Бен, довольно… особенно авантюристок, которые владеют богатыми приисками на Бонанце или Эльдорадо. Но, уехав из Монреаля холостяком, я и вернусь туда холостяком!.. Ах, Монреаль! Монреаль!.. Как мы далеко от него, Бен!..

– Расстояние, отделяющее Доусон от Монреаля, – ответил Бен Раддл не без иронии, – совершенно равно расстоянию, отделяющему Монреаль от Доусона, Сумми.

– Я не сомневаюсь в этом, – возразил Сумми Ским, – но это не значит, что оно маленькое!

Оба кузена не хотели покидать Доусон, не заехав в госпиталь проститься с Эдитой Эджертон. Узнав об их посещении, она немедленно спустилась в приемную. В своем костюме сестры милосердия она была очаровательна. Глядя на ее серое платье и ослепительной белизны фартук с нагрудником, которые облегали ее правильными складками, на гладко причесанные волосы с прямым пробором, на белые холеные руки, трудно было признать в ней ту удивительную работницу, которую с таким чувством описал доктор Пилькокс.

– Ну что, – спросил ее Бен Раддл, – как вам нравятся ваши новые обязанности?

– Разве может не нравиться то дело, которым живешь? – просто ответила Эдита.

– Ну, ну!.. – воскликнул не совсем убежденный Бен Раддл. – Однако вы довольны. Это главное. Что касается доктора Пилькокса, то он вами не нахвалится.

– Доктор слишком добр, – ответила молодая сестра. – Со временем я надеюсь быть ему более полезной.

В это время в разговор вмешался Сумми:

– А что ваша кузина? Вы не имеете от нее вестей?

– Никаких, – ответила Эдита.

– Значит, – продолжал Сумми, – она действительно привела в исполнение свой план?

– Так ведь и было решено.

– Но на что она надеется?! – воскликнул Сумми с внезапной и необъяснимой горячностью. – Что станет с ней, если она, как это можно наверняка ожидать, потерпит неудачу в своих предприятиях?

– Я всегда здесь, чтобы принять ее, – спокойно возразила Эдита. – В худшем случае на мой заработок мы проживем обе.

– Значит, – продолжал разгорячившийся Сумми, – вы решили обе обосноваться в Клондайке навсегда, пустить здесь корни?..

– Ни в коем случае, господин Ским, потому что, если Жанне улыбнется счастье, я воспользуюсь тогда ее работой.

– Великолепная комбинация! И вы тогда покинете Доусон?

– Почему же нет? Я люблю дело, которым существую, но в тот день, когда я смогу обойтись без него, я, конечно, стану искать себе другое, более мне приятное.

Все это было высказано твердо и с уверенностью, которая делала бессильным всякое возражение. Возразить что-нибудь против этого спокойного и разумного взгляда на жизнь было трудно, и Сумми Ским не возражал.

Но если бы даже он и решился еще возразить что-нибудь, этому помешало бы появление доктора Пилькокса. Узнав о предстоящем отъезде обоих кузенов, доктор рассыпался в поздравлениях с интересным путешествием, которое они предпринимали, и, оседлав любимого конька, стал опять расхваливать красоты своего великолепного Клондайка.

– Вы еще приедете, – твердил доктор. – Если бы только вам удалось увидеть его зимой!..

Сумми Ским откровенно надулся. О, он не любил Клондайка! Конечно, нет!

– Надеюсь, доктор, избавиться от этого счастья, – сказал Сумми, делая гримасу.

– Кто знает!

Этот ответ доктора Сумми не принял всерьез.

В пять часов утра 9 июня повозка ждала уже у подъезда «Северного отеля». Провизия и небольшой материал для лагеря были на местах. Лошадь била копытами. Нелуто сидел на козлах.

– Все уложено, Нелуто?

– Все, сударь… если только случайно, быть может, мы не оставили чего-нибудь в отеле, – ответил индеец со своей обычной осторожностью.

Бен Раддл покорно вздохнул.

– Будем надеяться, что ничего не забыли, – сказал он, влезая в повозку.

– И особенно, что через два месяца мы вернемся в Монреаль, – прибавил Сумми свой обычный лейтмотив.

Расстояние от Доусона до границы равняется ста сорока шести километрам. Прииск № 129 подходит к ней, и, чтобы добраться до него, нужно было, таким образом, три дня, считая по двенадцать лье в сутки.

Нелуто распределил перегоны так, чтобы не утомлять чересчур лошадь: первый был назначен им от шести до одиннадцати часов утра, с остановкой на два часа, а второй – с часа до шести вечера, после чего следовала остановка на ночь. По этой неровной местности ехать ночью было трудно.

Нелуто не мог гнать лошадь. Почва становилась крайне ухабистой

Каждый вечер путники должны были разбивать под деревьями палатку, если только Бен Раддл и его кузен не найдут по дороге комнаты на каком-нибудь постоялом дворе.

Первые два перегона путешественники проехали в благоприятных условиях. Погода стояла хорошая.

С востока дул небольшой ветер, и температура держалась на десяти градусах выше нуля. Почва поднималась небольшими холмами, из которых самые высокие не достигали трехсот метров; по их склонам, в полном весеннем цвету, обильно росли ветреницы, ранний шафран и можжевельник. В глубине оврагов густыми группами высились пихты, тополя, березы и ели.