Золотой жук

– Я согласен, – отвечал Легран, – что, при поверхностном взгляде, оно кажется еще довольно таинственным. Первою моею заботою было разделить слова так, как они были разделены в мысли писавшего.

– Т. е. поставить знаки препинания?

– Да, нечто в этом роде.

– Мне хотелось бы знать, как вы это сделали?

– Фраза написана без знаков препинания для того, чтоб ее труднее было прочесть. Вероятно, что человек, не привыкший много писать, при этом вдается в крайность: там, где надо бы поставить знак препинания он, напротив, нарочно напишет еще связнее. На этом основании, я разделил фразу следующим образом:

«Хорошее стекло в епископском замке на дьявольском стуле, – 41 градус 13 минут – северо-северо-восток – главный ствол седьмая ветка на восток – опустить из левого глаза мертвой головы – веревка от дерева через точку 50 футов дальше.»

– Очень хорошо сказал я; – но ваши разделения ничего не объяснили мне.

– Я тоже не понимал ничего несколько дней. В это время, я справлялся по соседству, о существовании какого-нибудь здания, называемого епископским замком (Bishop’s hostel). Первые разыскания мои были безуспешны, и я хотел было уже предпринять их в большем размере, как вдруг мне пришло в голову, не имеет ли какого отношения Bishop’s hostel к древнею фамилией Bessop, которая, в незапамятные времена, владела старинным домом в 4 милях на север от острова. Я отправился туда, и стал расспрашивать самых старых негров. Наконец, какая-то старуха сказала мне, что она слышала о месте, называемом замком Бессопов (Bessop’casle), и что она может даже проводить меня туда. Впрочем, она сказала, что это не замок, а просто огромная скала.

Прельщенная обещанием щедрой награды, старуха согласилась служить мне проводником, и мы нашли, хотя и не без труда, таинственное место. Замок Бессопов состоял из неправильной кучи больших камней, из которых особенно один был замечателен по своей величине, отдельному положению и искусственной форме. Я взлез на его верхушку и находился в затруднительном положении, не зная, что потом начать.

Пока я думал, я увидел род узкого карниза на восточной стороне скалы, на три фута ниже меня. Этот карниз, выставлявшийся на 18 дюймов, был не шире одного фута; но род углубления, сделанного в скале прямо над ним, давало ему вид старинного стула. Я не сомневался в том, что это и есть «дьявольский стул», и мне казалось, что я уже разрешил загадку.

Я знал, что «хорошее стекло» означает зрительную трубу: моряки редко употребляют эти слова в другом значении. Я понял, что надо употребить зрительную трубу и притом дать ей известное направление, потому что слова «41 градус 13 минут» и «северо-северо-восток» не могли иметь другого смысла. С воображением, взволнованным этими открытиями, пошел я домой за трубою и, потом, воротился на скалу.

Я спустился с вершины на карниз и увидел, что сидеть можно только в известном положении; это подтвердило мое предчувствие. Тогда я взял трубу и направил ее на северо-восток при помощи карманного компаса; потом, установил приблизительно под углом 41 градуса и начал подымать и опускать конец трубы до тех пор, пока мое внимание не было привлечено круглым отверстием в листьях большого дерева. В центре этого отверстия я заметил что-то белое; вглядясь пристальнее, я увидел, что это – мертвая голова.

С этого времени, я считал задачу уже решенною, потому что указания – «главный ствол», «седьмая ветка к востоку» – могли относиться только к положению мертвой головы; а слова «опустить из левого глаза мертвой головы» заключали указание, как искать зарытое сокровище.

– Все это, сказал я, кажется мне совершенно просто и ясно, и в то же время очень остроумно. Но что сделали вы, возвратясь из епископского замка?

– Заметив положение дерева, я воротился домой. Но как только я сошел с «дьявольского стула», круглое отверстие исчезло; я напрасно смотрел во все стороны: невозможно было отыскать его. Только с узкого карниза скалы видно это отверстие, и вот, по моему мнению, самая остроумнейшая выдумка в этом таинственном деле.

В епископский замок ходил вместе со мною Юпитер, который, с некоторого времени, заметил, вероятно, мою задумчивость и не оставлял меня одного. Но на другой день поутру, я встал рано и, избавясь, таким образом, от его надзора, пошел в горы отыскивать дерево. После многих усилий, я, наконец, нашел его. Что же касается до развязки, то она также хорошо известна вам, как и мне.

– Но объясните мне свой восторженный голос и торжественный вид, с которым шли вы, размахивая жуком. Я думал, что вы сошли с ума. И потом, зачем вы хотели непременно бросить жука, а не простой камень?