Золотые камни (СИ)

Старый дворец с утра первого дня месяца Зимнего Холода был полон народу. Кроме дворян здесь собрались посыльные, лакеи, и прочие слуги, в ком нуждалась высшая знать на таких событиях. Подсудимую не держали в цепях или под стражей, но от нее ни на шаг не отходил ее старый отец, Мехмет Анвар.

Брентер поднимался по мраморной лестнице в зал суда, когда рядом с ним оказался молодой и энергичный Юлий.

— Доброе утро, господин листар.

— Доброе? — ответил Райтон полу-вопросом, грустно улыбнувшись.

— Я видел нашу красавицу. А вы?

Все это уже стало изрядно надоедать Брентеру. Мало того, что с самого открытия Старого дворца здесь постоянно бродил император, окидывая каждого листара с головы до ног тяжелым взглядом, так еще и этот повеса не может провести спокойно ни минуты.

— Послушайте, Юлий, — Брентер все еще оставался на удивление спокойным. — Я очень настоятельно советую вам выбрать женщину из равных себе. Даже если Зейнаб Анвар-Мелек будет оправдана, в чем лично я сомневаюсь, вы не сможете жениться на ней без согласия ее отца.

Побледневшее от услышанного лицо молодого человека грустно вытянулось, но он кивнул, поблагодарил своего листара за нужные слова, и перестал приставать с глупостями.

Старый дворец был прекрасен изумительной архитектурой, а также просторен и светел внутри. Это дорогого стоит. Усилием воли Брентер заставил себя отвлечься от созерцания лепнины на высоком потолке и смотреть на собравшихся.

Император и императрица тоже участвовали в процессе. Они возглавляли суд, сидя на мраморных тронах и мягких подушках. Почти как в тронном зале. А листары, благородные, юристы, и прочие важные люди восседали в рядах ниже. И только в самом низу зала зловеще красовалась скамья из черного дерева.

— Листары! — встав со своего места, Сет Ариас поднял руку, призывая к тишине и вниманию. — Благородные! Сегодня мы начнем судить виновную в убийстве благородного Амона Мелека!

Черноволосая красавица уже успела закрыть волосы платком и стояла посреди зала суда, возле черной скамьи. Так полагается преступникам. Но по закону, если он не признает свою вину, то может не сидеть, а стоять. Едва его мнение относительно собственного преступления изменится, обвиняемый должен сесть и сидеть до самого приговора. Заседание на много часов — выдержит ли она?

Брентер посмотрел на Ольму. Та была одета в длинную синюю тогу, волосы струились по хрупким плечам светлыми волнами, а глаза блестели от слез. Возможно, Брентеру это показалось, как и то, что она смотрит прямо на него. Не стоит быть настолько высокого мнения о собственной значимости, возможно, это просто игра теней и солнечного света.

— Суду известно, — продолжал тем временем император Сет, — что обвиняемая потеряла мужа. В двадцать первый день месяца Летней Жары Амон Мелек скончался от теплового удара. И тогда Повелитель Смерти пришел забрать его в мир мертвых.

Если после начала речи кто-нибудь в зале суда и болтал, то сейчас притихли абсолютно все. Глухая, мрачная, жуткая тишина повисла в зале, только и слышно было, как ветер шумит за замерзшими окнами.

На Брентере сосредоточилось огромное количество взглядов. Внимательные, растерянные, злобные, они все были устремлены на него. Даже подсудимая не вызывала больше такого живого интереса.

— После того, как Повелитель Смерти явился, — продолжал император, — подсудимая воззвала к Повелительнице Жизни, — тут он покосился на молчаливую супругу. — Та пришла и без малейших колебаний вернула душу умершего в тело.

— Но я допустила ошибку, — тихо промолвила Ольма.

Этот звучный печальный голос разнесся по залу эхом. Толпа зароптала.

Женщинам не разрешалось выступать на важных событиях, пока им не дадут слово. Но императрица — это не просто женщина, она выше всего и выше всех. В любом случае, дело сделано, и теперь вопросы будут к Брентеру. Он это понимал.

— Листар Райтон! — громко обратился к нему Ариас. — Встаньте. Расскажите нам, как все прошло.

Обычно Повелитель Смерти плохо помнит души, провожаемые в мир мертвых. Их так много, а памяти так мало, что приходится жертвовать воспоминаниями. Но именно тот случай Брентер помнил настолько прекрасно, что не забыл бы даже под страхом смерти.

Он встал и посмотрел на девочку двенадцати лет с девятилетним мальчиком, которые боязливо жались к мраморной стене и смотрели волчатами. Оба они походили на подсудимую, как уменьшенные копии. Бьянка и Хасан Мелек были привезены дедом в столицу, чтобы дать показания на суде. А вот за мать или против матери, это как им велит совесть.

— Ваше Величество, все верно, — заявил Брентер. — Мы встретились в тот день с Повелительницей Жизни. Но мы просто вступили в злой спор насчет души, и она победила.

— Это правда? — надменно обратился Сет к Ольме.

Она вздохнула, расправила плечи, и обронила негромко:

— Да.

По плечам и спине Брентера пробежал легкий холодок, и он подумал, что пришло начало их с Ольмой конца.

— Так почему же Амон сначала выжил, а потом умер? — недоуменно спросил император.

Кажется, его неплохо сбили с толку. Это хорошо. Брентер был готов к такому вопросу и к защите уже двоих женщин.