Золотые камни (СИ)

Он точно слышал после суда, как лже-Зейнаб отчетливо произнесла, не сходя со скамьи подсудимых:

— Я желаю принять смерть от огня.

Зал словно вспыхнул от возмущенного ропота.

Традиции южан считались варварством. Каждую зиму они приносили человеческие жертвы своему покровителю — Мириту Соурену, бескровно принося в дар чью-нибудь жизнь. Это было отвратительно и жестоко, но император щадил нелепые законы и причуды каждого уголка управляемой им страны. Лишь бы они не плели против него интриги.

Не воспротивился желанию приговоренной Сет Ариас и на этот раз. Фатьму увели братья, взяв ее под руки с двух сторон. Глядя им вслед, Брентер подумал, что это неверное решение императора стало первым камнем для основания его конца. Род Ариас не продлится долго, и, может, даже, прервется, не дотянув до пятого поколения.

Но справедливое возмездие настигнет нечестивый род много позже, а ему предстоит провожать несчастную душу Фатьмы в Живой Лес уже довольно скоро. Тем и тяжела участь каждого Повелителя Смерти — провожать не только грешников, но и праведников.

Интересно, прогневится ли Падший после того, как о проступке Брентера Райтона станет известно высшим силам?

Посомневавшись какое-то время, Брентер пришел к простому выводу: если бы тот узнал и разозлился бы из-за этого, то обязательно упомянул бы в их последней недоброй беседе. Падший мог быть гневным, жестоким, безжалостным, но он никогда ничего не утаивал и не скрывал.

Облегченно вздохнув, Брентер послал Ольме утешающий и добрый взгляд, но она покосилась на него, словно на незнакомца, и отвернулась, чтобы заговорить с мужем.

Что же, их порочная любовь тяжелее и мучительнее, чем козни Падшего. С этим предстоит смириться.

Брентер Райтон вышел из зала суда, не оглядываясь и не жалея о своих решениях.

Предстояло отправляться домой, чтобы утешить бедную, страдающую Селму. Сам он постарается не страдать от разлуки с Ольмой, подогревая свои разумные мысли доводом о безопасности бедняжки императрицы и их общего ребенка.

Когда император Сет садился в колесницу, то зачем-то послал Брентеру острый, тяжелый и мрачный взгляд — словно хотел видеть его насквозь. И это было довольно скверным знаком. На секунду ему показалось, будто Сет Первый сумел неведомым образом прочесть дерзкие мысли листара.

***

Джонатан и Акана некоторое время уговаривали гостя остаться. Обещали поговорить с императором насчет того, чтобы тот снял свою непонятную опалу с Брентера. Но тот не желал проводить в Вете ни единого дня. Этот огромной город, сердце Фиалама, был переполнен чернотой смертей и грязью грехов, пусть этого никто не желал видеть.

— Мне нужно спешить, — сказал он добродушно в ответ на все уговоры. — Меня ждут дела листарства. И моя Селма.

Эти слова прозвучали с необычной для воплощения самой Смерти нежностью, в которую он сам едва не поверил.

Разговор произошел во время очередного завтрака, через четыре дня после суда. Пока молодые супруги отдавали должное хлебу, сыру и молодому вину, Брентер уныло размышлял о своих обязанностях. Совсем скоро он увидит Селму — поверит ли она в его безгрешность?

Должна поверить. Должна понимать, что в присутствии императора он ни разу бы не осмелился заговорить с императрицей или даже послать ей пылкий взгляд. Но про ребенка он ничего не знает, и слишком многие рады будут сообщить Селме о последствиях его неверности. Адена Аллен, Мириты, возможно даже юная служанка Селмы.

Но у последней должен быть большой мотив. Ольма успела обмолвиться в их последнюю встречу, что Флавия очень верна госпоже.

— В таком случае мы всегда будем рады видеть вас своим гостем, — радостно сообщила Акана и с улыбкой посмотрела на такого же сияющего мужа. — Приезжайте в столицу. Здесь намного интереснее, чем в Эртвесте.

— Если бы Эртвест не требовал постоянной работы и ведения дел, мы бы жили здесь всегда, — сообщил Джонатан, нежно глядя на супругу. — Но мой отец считает, что я слишком мало учусь важным вещам.

— Господин листар Нортон намерен забрать нас из столицы в конце весны, — сказала Акана с некоторым сожалением.

Рассеянно кивнув, Брентер подумал, что старик Нортон слишком слаб, чтобы пережить суровую колючую зиму, а не то чтобы уехать теплой весной. За все время пребывания в Вете он ни разу не спустился к общему столу и принимал пищу у себя в комнате. Или спал. Даже на суд отправился Джонатан, а больной старик остался дома. Как он вообще доехал до столицы невредимым?

— Я верю, — сказал он медленно и негромко, — что рано или поздно мы все сюда вернемся.

Уезжать Брентер собирался послезавтра. Еще не все его люди собрали вещи и простились с обретенными столичными товарищами. Двое умудрились подхватить простуду — им придется возвращаться самостоятельно или ждать тепла. А он пока написал душевное письмо для Селмы и отправил с гонцом, в надежде, что тот доберется до Эртвеста раньше Брентера.

Тяжело ехать по дорогам, обильно заваленным замерзшим снегом. Трудно находиться в столице и знать, что здесь есть женщина, ради которой готов отдать все, но не смеешь подвергать ее смертельной опасности.