Золотые крылья

— Конечно, можете выйти ненадолго, — сказал Витте. — А мы пока продолжим совещание.

— Покорнейше благодарю! — ответил Роман Иванович и вышел за двери.

Полетели клочки бумаги — он чувствовал, что это письмо слишком большой важности, чтобы медлить с его прочтением. Развернув лист, он прочитал следующее:

«Уважаемый Роман Иванович!

Доношу до вашего сведения, что в ночь на сегодня на территории аэродрома базирования эскадрильи «Золотые крылья» произошло чрезвычайное происшествие. Следующие кандидаты — Иван «Тюльпан» Дашков, Гладерика «Аурус» Дельштейн-Орлова и Милорад «Миля» Друцкий — вместе с несанкционированно прибывшими на территорию аэродрома инженерами — Александром «Эдельвейсом» Стефенссоном, Иваном «Лютиком» Орловым, Николаем «Мэйфлауэром» Кирсановым и Сергеем «Данделионом» Одинцовым — в полночь незаконно проникли на техническую часть базы, привели два аэроплана в пригодное для полётов состояние и совершили несанкционированные вылеты. На борту одного аэроплана, закреплённого за Дашковым, находился он сам вместе с Орловым. Их полёт, по словам свидетелей и по собственным словам, прошёл без внештатных ситуаций. После посадки вылетел аэроплан, закреплённый за Друцким с самим Милорадом на борту и Александром Стефенссоном. Непосредственно перед посадкой навигационный фонарь, установленный у торца взлётно-посадочной полосы, прекратил функционирование. Не справившись с управлением в темноте, аэроплан потерпел крушение и сгорел. Друцкий и Стефенссон выжили. Первый получил многочисленные ожоги и ушибы, у второго, по заключению доктора Ларсена, диагностирован перелом правой ключицы. Пожар быстро ликвидировали, пострадавшие находятся в стабильном состоянии. Дашков, Дельштейн-Орлова, Орлов, Кирсанов и Одинцов содержатся под стражей до вашего распоряжения. Прошу немедленно принять меры по привлечению к ответственности виновных.

С уважением, Григорий Добров».

Роман Иванович оцепенел. Закусив нижнюю губу, он несколько раз прошёл глазами по тексту, пытаясь осознать, что произошло. Страх и сокрушение овладели им. Однако ничего уже нельзя было поделать. Первой мыслью было не докладывать о случившемся совету, но тотчас пришло осознание, что это было бы не просто ошибкой, а преступлением. «Если в дублёрах уже значится Друцкий, то ничего не поделаешь — придётся докладывать, — подумал он».

Он приоткрыл дверь кабинета. Внутри уже вовсю шло обсуждение.

— Сергей Юльевич, я настаиваю! — сказал министр путей сообщения Кригер-Войновский. — Не может быть, чтобы в нашей стране девица полетела первой. Это будет самым тяжёлым ударом по репутации нашей страны.

— О чём вы говорите? — изумился морской министр Иван Григорович. — В нашей стране женщины работают уже давно. Совсем скоро — а я верю, что этот час недалёк — они полностью сравняются правами с мужчинами. Это прогресс, уважаемый Эдуард Брониславович, который не остановить!

— Господа, прошу минуточку внимания, — обратился к ним Витте. — Роман Иванович, садитесь.

— Досточтимый совет, господа-заседатели, — обратился к ним Роман Иванович, переступив через порог, — только что мною было получено срочное донесение с территории аэродрома. Ваше высокопревосходительство, держите, пожалуйста, — с этими словами он передал председателю письмо.

— Так-так, интересно, — сказал он, разворачивая лист. — Не будете ли вы против того, чтобы я зачитал его вслух?

— Никак нет, это относится к теме нашего совещания.