Золотые миражи

– Ничуть. Этакий хомяк с усами. Их за глаза называли «Красавица и Чудовище». Но, как ни странно, они прожили вместе четырнадцать лет до самой его кончины и сумели сделать шестерых детишек… Впрочем, это так, лирика. Вы вручите Бодиско два рекомендательных письма. Первое – от графа Александра Христофоровича Бенкендорфа. В нем он просит посла оказать вам максимальное содействие. А просьба ТАКОГО человека многого стоит. Второе письмо – от Якова Васильевича Виллие, или баронета Джеймса Виллие – это как кому больше нравится. Надеюсь, эту фамилию вы слышали?

– Еще бы – ведь это главный медик русской армии во время Наполеоновских войн и лейб-медик двух царей – Александра I и Николая I. Ему еще памятник установлен у Военно-медицинской академии в Петербурге.

– Думаю, что его рекомендация для вашингтонских медиков – настоящих медиков, а не шарлатанов – послужит своего рода верительной грамотой.

– А когда мы отправимся в путь?

– Чем быстрее, тем лучше. Многое будет зависеть от чисто организационных моментов. Полагаю, что у нас в распоряжении не более двух недель…

И вот, по прошествии двух недель, в ангаре на Черной речке снова заработала машина времени. «Медицинская команда» хронопутешественников, затаив дыхание, наблюдала за тем, как изумрудная точка медленно превратилась в сияющую арку, через которую им предстояло проследовать в прошлое.

Антон Воронин, который лично руководил переходом, махнул рукой. Капитан Жарков – он же Джон Джарвис – взялся за вожжи, и два вороных коня, кося глазом на непривычное для них свечение, двинулись через портал. В коляске сидели два почтенных джентльмена, одетых по последней парижской моде. Один из них – Джермейн Николсен, толкнул локтем своего спутника – Майкла Селби.

– Вот мы и в прошлом. Начинаются наши приключения, коллега. Как, не страшно?

– Пока лишь немного зябко. Может быть, стоило одеться потеплее.

– Смотрите, как бы всех нас цыганский пот не прошиб, – отозвался Жарков, разглядывая через прибор ночного видения ночную дорогу. – Кажется, нам туда. Надо привыкать – навигаторы здесь не работают.

– Здесь много чего отсутствует, – улыбнулся Никольский. – Мы тут словно робинзоны… Поэтому нам нужно побыстрее добраться до Вашингтона. Я отправлюсь к барону Бодиско и вручу ему верительные письма. А ты, Ваня, пойдешь на встречу с нашим будущим соратником. Ты хорошо помнишь, как он выглядит?

– Обижаете, Герман Викторович. Такое выразительное лицо запомнишь с первого раза. К тому же еще и корсиканец…

– …И наш человек, который верно служит России, – добавил Никольский. – В общем, его помощь здесь будет просто бесценна. Во сколько у вас там назначена встреча?

– В четыре по местному времени.

– Ну вот и отлично – у нас еще куча времени. Хотя, как любит говорить здешний народец: время – деньги…

* * *

Шумилин после возвращения в Санкт-Петербург отдыхал недолго. Дел было полно, и Александр Павлович трудился не покладая рук. Он жил в Гатчине, где у него имелось все, что было необходимо для повседневной работы. Когда же от усталости становилось темно в глазах, Шумилин брал поводок, гладил по голове прыгающего от радости Сникерса и шел гулять в парк. Порой его спутницей становилась великая княжна Ольга Николаевна, которая как минимум раза три в неделю приезжала в Гатчину. Официально, для отца, – навестить любимую сестру Адини. Неофициально – встретиться с отцом своего любимого.

Шумилину все больше и больше нравилась эта милая и умная девушка. Высокая, стройная, с большими ясными глазами и длинными пушистыми ресницами, она была прекрасна. Характер у нее, правда, был еще тот. Внешне тихая и немногословная, Ольга тем не менее могла проявить упорство, а порой и упрямство.

«Ой, нелегко будет моему Вадиму с ней, – порой задумывался Александр, наблюдая за Ольгой. – Это не Адини, которая, став женой Николая Сергеева, в душе все еще остается взрослым ребенком. Эта – вполне уже сформировавшаяся женщина, которая не будет покорно смотреть в рот мужу. Ну, что ж, может, это и к лучшему. Впрочем, вряд ли император согласится отдать свою дочь за моего сына».

Но вслух свои сомнения Шумилин Ольге не высказывал. Он беседовал с ней, рассказывал о себе и о своей жизни в Петербурге XXI века. Ольга внимательно слушала, иногда вздыхала, а когда Александр рассказал о том, как погибла его жена – мать Вадима, – заплакала.

Пришлось срочно заканчивать прогулку и возвращаться во дворец, чтобы Адини помогла сестре привести себя в порядок. Николай Сергеев, который был в курсе всех сердечных дел Ольги и Вадима, покачал головой и произнес:

– Александр Павлович, не надо терять надежду. Думаю, что рано или поздно, но Вадим и Ольга будут вместе. Об этом говорит моя чуйка, а она меня редко обманывает.

Сегодня, когда Шумилин собрался было отправиться на прогулку и уже снял с вешалки теплый меховой полушубок, в Гатчину заявился полковник Щукин. Александр был рад приезду старого друга. Олег посмотрел на резко заскучавшего Сникерса, погладил пса по голове и сказал: