Золотые миры

Плавно качаясь на гребне бесцветных валов,
Старый корабль отходил от родных берегов.
Ярко сверкала на солнце холодная сталь,
Медленно, важно он шёл в бесконечную даль.
Но не для битвы, для славных:, могучих побед,
В дикое море бесшумно пускался он, — нет!
Сила иная, не слава, — позор и печаль
Гнали его в неизвестную, чуждую даль.

Вслед раздавались проклятья и крики врагов,

Спереди — небо, да серые гребни валов…
Слёзы, рыданья и стоны звучали на нём,
Правил им ужас и вёл его горьким путём.
В омут чужих, неприветливых:, сумрачных волн
Робко вошёл он, унынья гнетущего полн.
Встал, опустел, в молчаливой тоске одичал,
Флаг опустил, почернел и навек замолчал.
Страшной могильной окутался он тишиной.
Спит непробудно над мутной морскою волной.
Только порой, когда шумно ликует земля,
Волны лениво ласкают борта корабля…
Много и битв, и лишений он гордо терпел,
Лишь роковой неудачи снести не сумел.
Знать, его старое сердце страданьем полно,
В мёртвой печали навеки разбито оно.

22/ VI, 1921. Бизерта, Couvent

«Под солнцем, безжалостно-жгучим…»

Под солнцем, безжалостно-жгучим,
Под месяцем, тихо плывущим,
Катилась по морю волна,
Зловещею тайной полна.
Неслась она, всех обгоняя,
Все волны, крутя, и вздымая,
Стремилась она отдохнуть,
И бодро свершала свой путь.
Хотела она боязливо
Вернуться в родные заливы,
И там, на родном берегу,
Забыть свою грусть и тоску.
И вот, с тихой радостью снова
Сверкает у брега родного
И бьёт у подножия скал,
Куда её ветер примчал.
Но скалы молчат равнодушно,
Вокруг всё пустынно и скучно.
Обломки лежат кораблей —
Развалины прожитых дней.
На всём гробовое молчанье,
Усталость, печаль и страданье,
Во всём неприветливый взор,
Во всём непонятный укор.
И там, как неведомый странник,
Всем чуждый, забытый изгнанник,
Тоской безутешной полна,
И плачет, и стонет она.

2/ VIII, 1921. Бизерта

«Жизнь — одно лишь ожиданье…»

Жизнь — одно лишь ожиданье,
Недоступное желанье,
Миг, украшенный мечтой,
Отуманенный тоской.

Жизнь — глухое сожаленье,

Недоступное стремленье,
Безучастный, мёртвый взор,
Беспощадный приговор.

Жизнь — один лишь миг игривый,

И весёлый, и тоскливый,
Только фраза, только сон,
Цепи, слёзы, смех и стон.

15/ VIII, 1921. Бизерта

«Песнь в душе моей слагается…»