Золотые миры

Издали пенье церковное слышится.
С небом земля говорит.
В комнате сумрак холодный колышется,
Вечер мочит.

Радости солнца остались неведомы,

Скрылись в туман и печаль.
Вечно-покорные, тащимся следом мы
В вечную даль.

Давят какие-то мысли дурманные,

Давит молчанье земли.
Пенье священное, в святости странное,
Слышно вдали.

15/ III, 1923. Сфаят

«Я верю в то, что будет ночь…»

Я верю в то, что будет ночь,
Что всё уйдёт к мечте, к лазури,
Что день, звеня, умчится прочь,
И будет тьма, и снова бури.

Я верю в то, что цели нет,

Ни в чём, нигде, что жизнь — сомненья,
Что всё, чем так прекрасен свет, —
Один изгиб воображенья.

Я безнадёжно верю в то,

Что жизнь — уродливая шутка,
И всё красивое — ничто
Перед безверием рассудка.

15/ III, 1923. Сфаят

В церкви («У царских врат красная лампадка…»)

У царских врат красная лампадка.
От неё тонкие лучи.
Хор поёт нежно и так сладко.
Чуть колышется пламя свечи.

Вокруг всё тихо, всё веет тайной.

Немного жутко, пусто, темно.
О чём. — то шепчет ветер случайный.
Чёрная ночь смотрит в окно.

Всё тихо, тихо. Недвижны тени.

Над алтарём сплетенье лучей.
Недвижный в чёрном встал на колени
И тихо смотрит на пламя свечей.

В углу перед иконами святыми

Клубится ладан в неподвижной мгле,
Кто-то рядом шепчет святое имя,
И хочется мира на тревожной земле.

И чего-то страшно. В тоске безответной

Луч лампады пробежал и погас.
Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный,
Помилуй нас!

16/ III, 1923. Сфаят

Херувимская («В клубах ладана туманного…»)

В клубах ладана туманного
Ангел светел и могуч.
С недоступного, желанного
Уронил священный луч.

Все земные попечения

Потонули в тихой мгле…
Херувимов песнопения
Стали слышны на земле…

И душа в лазурь уносится,

В непонятную мечту…
Всё земное к небу просится,
За священную черту.

И пред вечностью задумчивой,

И пред ликом Божества
Льётся стон души измученной
В непонятные слова.

Всё в едином стоне ожило,

Всколыхнулось в песне слёз,
Всё, что было, что тревожило,
В беззакатность унеслось.

И печаль неотвратимая

Перед вечностью молчит…
Тишина неуловимая
В клубах ладана сквозит.

26/ III, 1923. Сфаят

Песенка («Это было, быть может, во сне…»)