Золотые миры

Над бульваром, над стройными зданьями
Ночь раскинула звёздный шатёр.
У стола, под стенами зеркальными
Оживлённый звучит разговор.

Шляпы, кружева, локоны чёрные,

Очертанья подмазанных лиц,
Будто цепи сдавили упорные,
Злые чары ночных небылиц.

Шумно-весело в сне электрическом,

Яркий свет ослепляет глаза…
Всё сильнее в тоске истерической
Стройных скрипок звучат голоса.

Мимо публика ходит нарядная,

Наполняет расчищенный сквер,
Всё мелькают костюмы парадные
И изысканность тонких манер.

Только будто всё больно обижено,

Будто веет невидимый рок…
Высоко, среди веток подстриженных
Тёмно-синего неба клочок.

29/ VII, 1923

«Несётся звон далёкого костёла…»

Несётся звон далёкого костёла,
Густая мгла окутала поля,
А я всё вспоминаю день весёлый,
О чём, — то светлом вспоминаю я.

И ночь красивой, синей сказкой веет,

Давно погасли тусклые огни…
Мне всё равно: ничто уж не изменит,
Ничто уж не заполнит эти дни.

29/ VII, 1923

«Несётся звон далёкого костёла…»

Что без страданья жизнь поэта,

И что без бури океан…

М.Лермонтов

Я жить хочу, глядеть в глаза тревоге,
Изведать яд мучительной тоски,
Смотреть, как силуэт мелькает по дороге,
Ловить смолкающие, гулкие шаги.

Смотреть, как медленно сверкая, гаснет небо,

Смотреть на кружево бесчувственных теней,
И всё твердить, что сон мой даже не был,
Что нет мечты моей, что нет души моей.

Я жить хочу в дурмане ночи душной,

Чтоб теплились в душе последние огни.
И страшно мне, что слепо-равнодушны,
Ползут пустые, гаснущие дни.

9/ VIII, 1923.

«Бесцельный день прошёл, и снова…»

Бесцельный день прошёл, и снова
Лежу одна на гамаке,
И жизни странные оковы
Несу одна в немой тоске.

И странно мне, что ночь чернеет,

Что ярко блещут маяки…
Всё слышу слабый стук у двери
И торопливые шаги…

Давно не верю и не жду я,

Все дни равны, как связка бус.
И только на тоску глухую
Ещё, быть может, отзовусь.

12/ VIII, 1923

«Я люблю смотреть на тени…»

Я люблю смотреть на тени,
На узорчатые тени.
Так сверкает день весенний,
Так погаснул день последний.

Я люблю ловить дурманы

Средь уснувшего Сфаята,
И нетронутые раны
Заливать холодным ядом.

Я люблю смотреть на море,

На огни у вод залива,
Знаю я: в морском просторе
Всё исчезнет боязливо.

Жду, не требую ответа,

Но прощать я не умею.
Всё коплю, коплю приметы
И тоской хмельной хмелею.

12/ VIII, 1923

«Нас было четверо. Спокойно…»