Золотые поля

— Наш ребенок, вполне возможно, дочь.

Мгновенно повеселев, Нед расцеловал ее. От радости он так и светился.

— Я собираюсь кричать об этом с крыш!

— Не вздумай! Надо обождать. Кроме того, первыми должны узнать мама с папой.

Синклер еще раз расцеловал ее и обнял.

— Я люблю тебя, Айрис. Прости, что рассердился на тебя. Это самая лучшая новость, которую ты только могла мне рассказать.

— Теперь отправляйся на работу и думай о деле. — Она засмеялась.

Послав ей воздушный поцелуй, он пошел по улице. Зная, что жена смотрит на него, Нед подпрыгнул от радости.

Все еще с улыбкой на лице, но с тяжело бьющимся сердцем Айрис прислонилась к двери и положила руку на живот.

— Прости меня, мой дорогой, — шепнула она, обращаясь к ребенку.

Потом на нее накатила знакомая тошнота, и Айрис бросилась в ванную.

* * *

В этот день судьба свела двух этих женщин. Канакаммал направлялась в больницу. До нее дошло известие, что одна из младших сестренок упала с мангового дерева и сломала запястье. Она знала, что матери понадобится помощь в уходе за девочкой, и надеялась перехватить их где-нибудь на пути в Робертсонпет.

Айрис же решила навестить кузину. Та по несерьезному поводу находилась в шахтерском госпитале. Кроме того, это была возможность увидеться с отцом. Айрис очень хотелось отвлечься от своих дел и поговорить с ним.

Внезапная женитьба Джека задела ее глубже, чем она ожидала. Айрис знала, что не имеет никакого права на недовольство, но ей просто казалось непостижимым, что после всех своих заявлений Джек развернулся и женился на индианке… на собственной айе!

То, что за последние семь недель она ни разу не видела Брайанта, облегчило ей приспособление к ситуации и к обману, в котором протекала ее жизнь. Бывали даже моменты, когда ей удавалось убедить себя в том, что в тот день в Бангалоре ничего особенного не произошло. Используя любимое выражение ее отца, они с Недом «точь-в-точь как кролики».

Ей нравилось быть замужем за Синклером, доставляло удовольствие превращать дом, выделенный отделом электроснабжения, в настоящий семейный очаг. Родители подарили им мебельный гарнитур, прибавив к этому множество разнообразных хозяйственных мелочей. Друзья, семья — все сделали прекрасные свадебные подарки, так что для молодой пары они были очень неплохо обустроены.

Чувство Неда было всепобеждающим, а любовь заразительной. Айрис надеялась, что ее чувства к Джеку со временем побледнеют, и страшно разозлилась на себя, обнаружив, что новость до такой степени вывела ее из равновесия. У нее нет никаких причин расстраиваться, а она явно нервничает! Это ревность? Задела ли ее быстрота, с которой Брайант отошел от якобы бессмертной любви к ней? Может, это из-за беременности? Дают себя знать гормональные изменения? Или главным раздражителем является женщина, которую он выбрал?

От злости Айрис готова была закричать, но вместо этого, полная решимости не повредить своей внешности, взяла зонтик от солнца и зашагала вверх по холму. Она как раз проходила мимо нового магазина, когда завидела знакомую фигуру. Не узнать ее было нельзя. Высокая женщина шла широкими, грациозными шагами и в своем фиолетовом с серебром сари выглядела потрясающе на фоне пыльного, бурого и оливкового ландшафта.

Чем ближе она подходила, тем сильнее у Айрис закипала кровь от ревности и гнева. Игнорировать Канакаммал не получилось, потому что та в упор посмотрела на нее.

— Доброе утро, миссис Синклер, — произнесла Канакаммал, чем окончательно разъярила Айрис, потому что лишила ее права преимущественного выбора: возможности замечать или не замечать.

Однако она попыталась не сдавать позиций.

— Прошу прощения. Не припоминаю вашего имени… — начала Айрис.

— Теперь я пользуюсь именем Элизабет. Так легче для моего мужа.

Это прозвучало как пощечина, данная изо всех сил, однако в выражении лица Канакаммал не было ничего, что наводило бы на мысль о намеренной обиде.

— Так, значит, это правда? Ты вышла замуж за Джека Брайанта? — со смешком осведомилась Айрис, приглядываясь к прекрасным украшениям Канакаммал: десятки браслетов чистого золота, три больших бриллианта на роскошном обручальном кольце и золотая цепочка тонкой работы с тяжелыми соверенами на ней.

Все это на фоне смуглой кожи смотрелось очень красиво. Броскость украшений была под стать ее высокому росту. Тут Айрис заметила часики. Те самые, принадлежащие матери Джека, которые так много для него значат! Часики, вызвавшие ее восхищение. Он в шутку соблазнял ее ими. У Айрис желчь поднялась к горлу, и ей пришлось приложить всю силу воли, чтобы овладеть собой. Она не должна выказать слабость на глазах у этой женщины.

— Это правда, — спокойно ответила та.

— Это ты так шутишь… чтобы отомстить мне? — Айрис ненавидела сама себя за волнение, которое выдавала визгливость у нее в голосе.

— Нет, миссис Синклер. Я не стала бы шутить таким образом и не вышла бы замуж по каким-либо иным соображениям, кроме любви.

— Ты его служанка!

— Я его жена. Наше бракосочетание состоялось в церкви, перед Богом, так же как и ваше.