Золотые поля

— Он не мог получить ту женщину, которую хотел, и решил жениться на первой встречной! Вот она, жалкая истина.

— Мне очень жаль, что наш брак так вас огорчает.

— Огорчает меня? Да как ты смеешь, несчастная! Это меня не огорчает… а оскорбляет. Потому что вы превратили брак в посмешище. Джек не в состоянии даже произнести твое имя! Я вижу у тебя на руке часы его матери, но тебе следует знать, что первой он предлагал их мне. — Тирада была безобразная, но слова уже выскочили.

— Я пойду, миссис Синклер. — Спокойное выражение лица Канакаммал ничуть не изменилось. — Не желаю смотреть на вас в таком состоянии.

— Не смей отворачиваться от меня! Помни свое место!

В Айрис словно вселился какой-то бес. Она никогда не разговаривала с местными жителями так высокомерно, вела себя в сто раз хуже Беллы.

Канакаммал повернулась, пронзила ее взглядом, от которого у Айрис прошел мороз по коже, и заявила:

— Мое место рядом с мужем, мистером Джеком Брайантом. А ваше — нет. У вас была возможность. Теперь вам следует оставить его в покое и заняться собственной семьей. Ваш муж хороший человек, заслуживающий любви.

Зеленоглазый демон, захвативший волю Айрис, занес ее руку, чтобы нанести удар, но Канакаммал оказалась проворнее. Ей ничего не стоило перехватить руку соперницы. Канакаммал была выше, сильнее, в хватке, сжимающей руку Айрис, чувствовалась ярость.

Та, смущенная и униженная, вырвалась, в бешенстве на себя за то, что проявила такую слабость. Вдруг это дойдет до Неда?

— Это было неправильно с моей стороны, — произнесла она, пытаясь совладать с собой.

— Совершенно верно.

— Больше мне нечего тебе сказать. Ты — обыкновенная интриганка, и если все это ради денег, то советую подумать дважды, потому что Брайант не дурак. Более того, вы превратили себя в отщепенцев. Передай Джеку, чтобы не вздумал обращаться ко мне и Неду, когда все начнет разваливаться. Мы не желаем иметь ничего общего с тобой или с ним.

— Я передам ему и запомню ваше предупреждение, — вежливо отозвалась Канакаммал. — Желаю хорошего дня, миссис Синклер. — Она удалилась, оставив Айрис в одиночестве, задыхающейся от злости и отвращения к себе.

* * *

Жизнь Джека вошла в непривычно безмятежное русло. Дни тянулись за днями, складывались в недели. Женитьба, столь стремительная и неожиданная, послужила чем-то вроде ножа, отрезавшего все, что его точило. Жена не предъявляла к нему никаких требований. Он приходил и уходил, когда желал, веселился в клубе, играл в снукер, иногда проводил день-другой в Бангалоре в обществе Генри.

Элизабет по-прежнему трудилась на кухне, теперь с двумя сестрами. Она учила их делать покупки, приготовлять специи, готовить и подавать пищу. Девчонки целиком отвечали за обед, время которого менялось в зависимости от смен, в которые работал Джек. Они относились к своим обязанностям очень серьезно, но для молодых супругов это было источником постоянных шуток.

— Ты пугаешь их своим строгим видом, — говорил он.

— Я сделаю из девочек хороших хозяек.

— Да, я знаю! Но мне кажется, что мальчик должен работать с Гангаи. Весельчак…

— Маримуту…

— Он должен войти в мир мужчин.

— Я попрошу Гангаи, чтобы он давал младшему брату поручения.

Джек был доволен и предложил:

— Почему бы тебе не сесть и не составить мне компанию?

— Мне нравится смотреть, как ты ешь.

— С порога. Мне это очень странно.

— Пусть, но мое дело — заботиться о тебе.

— Элизабет, ты это делаешь очень хорошо. Для меня ты больше не служанка.

— Но мне кажется, что некоторые смотрят на это иначе.

— Какие такие некоторые? Тебе кто-то что-то сказал?

— Нет. Но я переживаю не за себя. Меня беспокоит другое. Однажды ты можешь пожалеть, что согласился на этот брак.

Он перестал есть, встал, подошел к ней, взял за руки и спросил:

— Почему ты вдруг говоришь такие вещи?

Она не ответила, лишь слегка покачала головой.

— Во-первых, не надо считать, что я согласился на тебе жениться. Я просил тебя выйти за меня замуж, и ты приняла предложение. Кроме того — и это куда важнее, — мне безразлично, что думают другие. Я доволен.

— Меня волнует только то, что думаешь ты. Я знаю, ты предупреждал, что никогда не сможешь меня любить, но…

— Я не так сказал, Элизабет. Я честно признался, что мое сердце принадлежит другой, но тебе не следует сомневаться в моей преданности тебе. — Он взял ее за подбородок. — Ты ведь не чувствуешь себя несчастной?

— Я вовсе не несчастна, — покачала она головой.

— Тогда не грусти. Младшие спят?

— Да.

— Тогда пошли в постель. Займемся изготовлением самых младших.

Она улыбнулась, но звук шагов на тропинке заставил ее нахмуриться. Джек тоже услышал их и принялся спешно застегивать рубашку. Элизабет открыла дверь.

— Добрый вечер, Канакаммал!

— Мистер Синклер, сэр. Пожалуйста, заходите.

— Прошу прощения, что беспокою вас так поздно. Я не буду заходить, спасибо. Ваш муж дома?

— Да. Я его позову.

Услышав голос Неда, Джек на мгновение застыл. Заметив на лице жены испуганное выражение, он поспешил заправить рубашку в брюки.

Брайант вышел на веранду и заявил как-то напряженно и формально:

— Нед, я не ждал еще когда-нибудь увидеть тебя у моего порога.