Золотые поля

— Благодарю вас, мистер Джонс. Не могли бы вы разменять немного денег?

— Разумеется.

— У меня две десятишиллинговые банкноты. Спасибо. — С этими словами он вручил Джонсу купюры, украшенные изображениями короля Георга V рядом с Британией и ее большим щитом.

— В местной валюте это большая сумма, сэр. Могу я положить ее в конверт?

Нед кивнул.

— Стоит ли мне предостеречь вас, сэр, на случай, если вы намерены носить этот конверт в кармане?

— Я буду осторожен. Мистер Джонс, я могу рассчитывать, что вы никому не расскажете, что видели меня сегодня здесь?

— Мы здесь, на Стрэнде, очень щепетильны, сэр.

— Хорошо. Надеюсь, так оно и будет. Не подскажете ли, сколько может стоить билет до Калькутты?

Они с Робби уже договорились, что их целью будет Бангалор, из чего следовало, что плыть надо до Мадраса.

Джонс с непроницаемым лицом вручил ему деньги. Но Нед был уверен в том, что вопрос его удивил.

— Э-э, вы имеете в виду, пароходом, сэр?

— Да.

— Точно сказать не могу. Само собой, всегда можно договориться. Буду рад…

— Такой необходимости нет, но все равно благодарю вас. Наши сундуки!.. Могу я узнать, где хранится наш багаж?

— В кладовой. Мистер Фрейзер просил подержать его до дальнейших распоряжений.

— Можно мне на него взглянуть?

— Разумеется.

На звонок тут же явился идеально одетый человек.

— Могу я еще чем-нибудь вам помочь?

— Вы уже очень помогли, благодарю вас. По поводу сундуков я извещу вас позже.

— Понимаю. Можете хранить их у нас столько, сколько вам понадобится.

* * *

Пятнадцать минут спустя, пережив новый порыв отчаяния, вызванный созерцанием жалкого содержимого двух сундуков, Нед достал из них лишь кое-какую одежду для себя и Беллы да одну из своих рубашек для Робби. Главная причина, по которой он рискнул заглянуть в отель, заключалась в желании взять паспорта. Отец говорил матери, что для путешествия понадобятся новые документы. Он получил свои в начале войны, когда союзники решили, что надо, чтобы у людей были документы с указанием страны происхождения. Так что Лорна, заплатив шесть пенсов, получила новомодный дорожный паспорт с описанием ее внешности, собственной подписью и детальной характеристикой младших членов семьи — Эдварда и Арабеллы Синклер.

Это была большая удача, что работники отеля нашли кожаную сумочку Лорны с бумагами, в числе которых были и эти очень важные дорожные документы, и поместили ее в сундук. Насчет того, где находятся документы отца, оставалось только гадать, но Нед не располагал временем на длительные размышления. Достав молитвенник матери и ее крохотные часики, он сунул в карман вышитый ею носовой платок, все еще хранивший аромат одеколона «4711»[2], привезенного отцом из Европы. После этого Нед просмотрел книжки Беллы. Брать все было невозможно. Мама любила читать дочке «Алису в Стране чудес», но Нед знал, что Белла втайне предпочитает «Питера Пэна» и «Ветер в ивах». Тут ему попался на глаза последний подарок отца — «Книга джунглей» Редьярда Киплинга. Глава семьи считал, что чтение этой книги пробудит в малышке интерес к жизни в далеких странах. Нед сунул под мышку эту книгу.

Запирая сундуки, он пережил ужасные минуты. Прежде они были воплощением начала новой эры в мирной жизни семьи, теперь же при одном взгляде на них Нед начинал думать о смерти и испытывал прилив скорби. Он знал, что сейчас закрывает их последний раз в жизни, и это было все равно что навсегда захлопнуть дверь в привычный и знакомый мир. Отныне каждый его поступок будет шагом в неведомое.

14

Робби казалось, что он балансирует на краю обрыва, готовясь к прыжку. Он уже обегал всю территорию в поисках Беллы, желая объяснить ей все и в то же время зная, что нельзя говорить ничего. Его обычно живое лицо сейчас было лишено всякого выражения, и это привлекало внимание.

— Робби, — раздался знакомый голос. — Минутку, пожалуйста.

Сердце молотом заколотило в груди у мальчишки, но он заставил себя держаться естественно.

— Да, доктор Брент? — откликнулся Робби, едва не наскакивая на человека, вызывающего в нем отвращение.

— Где Арабелла Синклер? На уроке ее нет.

— Не знаю, доктор Брент. Я выполняю поручение матроны.

— Мне безразлично, чем ты занят, мальчик, — отрезал Брент, потом изменил тактику. — Сегодня утром между ней и ее братом разыгралась трогательная сцена.

Робби лишь молчал и моргал.

Брент склонил крупную голову набок и заметил:

— Вы, похоже, подружились.

— Да, доктор Брент, — кивнул мальчик. — Они, наверное, первые английские дети, с которыми я познакомился.

— Что ты намерен делать теперь, когда Эдвард уехал?

— Переживу. У нас было не много общего.

— Если не считать Арабеллы, — лукаво заметил Брент.

— О чем вы?

— Бросается в глаза, как Эдвард ее любит.

Усилием воли Робби заставил себя стоять спокойно, не сглотнуть и никаким другим движением не выдать свою тревогу.

— Она ведь его сестра, — осторожно заметил он.

— Но ты, как мне кажется, питаешь к ней те же чувства, а тебе она не сестра, так что твое восхищение носит гораздо более опасный характер. Такая любовь может толкнуть на что угодно, на любой поступок.