Золотые волки

Во рту у Северина все горело, но он все равно потянулся за еще одним бутоном гвоздики. Он уже не мог сказать, от кого он узнал, что этот ароматный цветок помогает улучшить память. Возможно, это был постоялец отеля, оставивший ему подарок перед отъездом. Теперь он не мог избавиться от привычки жевать гвоздику. Воспоминания не давали ему покоя. Северина злила мысль о том, что он мог упустить какой-то важный момент. Он не хотел, чтобы время искажало его воспоминания: только оставаясь беспристрастным, он мог посмотреть назад ясными глазами и понять, что пошло не так. Направляясь к главному лобби «Эдема», он в сотый раз вспоминал свои последние минуты с Тристаном. Юноша пытался предупредить его о чем-то важном, но Северин не стал слушать. Что произошло тогда? Неужели именно в тот момент Тристан вышел за дверь и попался в руки Падшего Дома? Попытался ли он намеренно потерять сознание при виде Шлема Фобоса, как он делал это в детстве, оставаясь наедине с Гневом? Северин отчетливо слышал в своей голове голос Ру-Жубера, и в тот момент ему хотелось, чтобы гвоздика не была такой действенной.

– Его любовь, страх и расколотое сознание позволили мне легко убедить мальчишку в том, что если он хочет тебя спасти, то ему придется тебя предать…

Его желудок скрутило от чувства вины. Он должен был выслушать Тристана.

Северин стоял на нижней ступеньке главной лестницы и обводил взглядом лобби «Эдема». Рядом с ним не было Тристана, и он чувствовал себя одиноким. Вдруг из-за его спины раздался тонкий голосок:

– Мама?

По телу Северина пробежал холодок.

Он обернулся и увидел маленького мальчика с потрепанным медвежонком в руках. Дети были редкостью для его отеля. У «Эдема» была далеко не «семейная» аура, и это успешно отпугивало постояльцев-родителей. Мальчик с медвежонком застиг его врасплох. Северин очень редко сталкивался с детьми и совсем забыл, что когда-то был таким же маленьким и потерянным.

– Мама? – снова позвал ребенок.

Что случилось с родителями мальчика? Почему они оставили его… здесь?

По щекам мальчика градом лились слезы, и Северин с трудом подавил желание закричать на него.

Зачем проливать слезы по тем, кому ты не нужен? Без них тебе будет лучше.

Но тут он заметил, что в их сторону бежит женщина. Она обняла ребенка и засмеялась.

– Милый, я же сказала, что отойду уточнить кое-что у консьержа. Разве ты не слышал?

Всхлипнув, мальчик покачал головой, и женщина еще крепче прижала его к себе. В этот момент Северин почувствовал, как зависть наполняет его сердце и разливается по венам. Конечно, никто не бросал мальчика. Он просто потерялся.

– Что со мной не так? – пробормотал он, отворачиваясь от ребенка с матерью.

Взглядом он отыскал в толпе гостей своего доверенного слугу и помахал ему рукой. Северин все еще стоял внизу лестницы, время от времени кивая проходящим мимо гостям отеля. Наконец слуга пробрался через толпу и подошел к нему с маленькой коробочкой в руках. На его лице читалось отвращение.

– Сэр, мы можем найти кого-нибудь другого для этого… задания.

Северин забрал у него коробку. Внутри ее трещали и подпрыгивали коричневые сверчки.

– Нет, я сделаю все сам.

– Как скажете, сэр.

Краем глаза он заметил гепарда с блестящей шкурой, привязанного на другом конце лобби.

– И передай маркизе Кастильоне, что если Имхотеп съест еще одного пуделя, то отель не будет нести за это ответственность.

Слуга вздохнул.

– Что-нибудь еще, сэр?

Руки Северина сжались в кулаки.

– Гости с маленьким ребенком… скажи им, что их комната находится на реставрации, и найди для них другой отель. «Савой», например.

Слуга посмотрел на него с подозрением.

– Хорошо, сэр.

У входа в мастерскую Тристана Северин дернул позолоченный лист плюща, обрамлявшего зеркало-тескат, и зашел внутрь.

Он был не один.

Силуэт, освещенный мягким сиянием свечей, принадлежал Лайле. Наклонившись над стеклянным террариумом, она пела колыбельную мимо нот и бросала Голиафу сверчков. Теперь он жалел, что не позвал с собой кого-нибудь еще. Он терпеть не мог видеть ее вот такой… занятой рутинной работой, как будто она привыкла к жизни в «Эдеме». Северин знал, что ей не терпится оставить это все позади. Он сделал неловкий шаг вперед. Вокруг Лайлы блестели миниатюрные миры Тристана. Маленькие шпили на фоне нарисованного неба. Сады с фарфоровыми цветами, на которых уже собралась пыль. Среди них девушка выглядела как всемогущая богиня. Ее волосы были собраны на одну сторону на плече, и Северину показалось, что он чувствует запах сахара и розовой воды.

Не желая тревожить Лайлу, он осторожно поставил коробку со сверчками на стол. Задумавшись, Северин поставил коробку на самый край. Чуть не уронив ее, он укололся пальцем о шип какого-то растения.

– Majnun? – спросила Лайла, поворачиваясь к нему. – Что ты здесь делаешь?

Северин поморщился и показал на коробку со сверчками.

– Судя по всему, то же самое, что и ты. Правда, в отличие от меня ты обошлась без травм.