Золотые Ворота

— То, на чем можно сидеть. Примерно через час я собираюсь провести здесь пресс-конференцию. На конференциях люди обычно сидят.

— Вы собираетесь провести пресс-конференцию и позволите телевидению вести передачу в прямом эфире? — осторожно уточнил Хендрикс.

— Так точно. С трансляцией на всю страну.

— Вы сошли с ума!

— Мое психическое здоровье — не ваша забота. Мильтон и Квори уже приехали?

— Они только что прибыли и сейчас находятся рядом со мной.

Хендрикс посмотрел на двух стоявших рядом с ним мужчин.

Госсекретарь Мильтон — высокий лысый человек, явно страдающий какой-то болезнью пищеварительного тракта, носил очки без оправы. Он пользовался завидной репутацией в министерствах иностранных дел всего мира. Квори, секретарь казначейства, был полным седым жизнерадостным человеком, этаким добрым дядюшкой. Странно, что многие, даже очень умные люди, именно так его и воспринимали, хотя это не соответствовало действительности. Среди банкиров и экономистов у него была столь же высокая репутация, как у Мильтона в его кругах.

— Конечно, проще всего сказать: «Этот человек сумасшедший!» Но так ли это на само деле? — подумал вслух Мильтон.

Хендрикс поднял ладони вверх.

— Вы же знаете, что о нем говорят. Это настоящий псих.

— И, кажется, склонный к насилию? — вступил в разговор Квори.

— Нет, насилие он применяет только в самом крайнем случае. По-видимому, Иман и Каран загнали его в угол и совершили ошибку.

— Кажется, вы неплохо его знаете! — удивился Квори.

— В Соединенных Штатах Питера Брэнсона знает каждый начальник полицейского участка, — вздохнул Хендрикс. — А также в Канаде, в Мексике, во многих странах Латинской Америки, — с горечью продолжил он. — В Европе Брэнсон пока не был, но это, конечно, вопрос времени.

— На чем он специализируется?

— На грабежах. Этот человек грабит поезда, самолеты, бронированные автомобили, банки и ювелирные магазины. И при этом старается избегать насилия.

— Как я понимаю, дела у него идут успешно? — сухо поинтересовался Квори.

— Он процветает! Насколько нам известно, Брэнсон занимается этим видом деятельности уже лет двенадцать, и, по самым скромным оценкам, он «изъял» за это время миллионов двадцать.

— Двадцать миллионов! — впервые в голосе Квори прозвучало уважение. Секретарь казначейства был прежде всего банкиром и экономистом. — Но если у него столько денег, зачем ему еще?

— А зачем такие богатые люди, как Онассис, Гетти и им подобные, хотят иметь все больше и больше денег? Живут-то они достаточно комфортно! Возможно, Брэнсон просто увлечен своим делом. Может быть, это стимулирует его. А может, он просто жаден. Может быть что угодно.

— У него есть судимости?

— Питер Брэнсон ни разу в жизни не был арестован, — грустно признался начальник полиции.

— Возможно, именно поэтому никто из нас о нем не слышал? — предположил госсекретарь.

Хендрикс посмотрел в окно на прекрасный мост Золотые ворота. Взгляд его стал задумчивым.

— Мы не стремимся рекламировать наши неудачи, сэр!

Мильтон улыбнулся.

— Мы с Джоном, — он кивнул на секретаря казначейства, — частенько сами оказываемся в подобной ситуации и по тем же самым причинам. Непогрешимость человеческому роду не свойственна. А что еще вы знаете об этом человеке?

— О нем нетрудно получить информацию. Вся жизнь этого человека должным образом задокументирована. Он потомок англосаксонских протестантов с Восточного побережья. Как принято говорить, из хорошей семьи. Отец банкир. Я имею в виду, что его отец владел, а может, и сейчас владеет собственным банком.

— Брэнсон? Ну, конечно, мне знакома фамилия этого банкира, хотя я с ним не встречался, — заметил секретарь казначейства.

— Возможно, вас заинтересует информация личного характера. Питер Брэнсон получил степень магистра по экономике и поступил на работу в отцовский банк. Со временем он получил докторскую степень и не в захолустном университете, а в одном из лучших, из тех, что входят в Плющевую Лигу. Его диссертация была посвящена преступлениям в банковской сфере. Можно сказать, что в жизни он продолжил развивать ту же тему.

— Создается впечатление, что вы, Хендрикс, им восхищаетесь, — заметил Квори.

— Готов отказался от пенсии, если это поможет засадить Брэнсона за решетку. У меня как у гражданина и полицейского он вызывает ярость, но я не могу не уважать его как профессионала, хотя этот человек нашел недостойное применение своим талантам.

— Разделяю ваши чувства, — заявил Мильтон. — Кажется, этот ваш Брэнсон не отличается болезненной скромностью?

— Как бы я хотел, чтобы он был моим! Да, вы правы, застенчивостью он не страдает.

— А высокомерием?

— Пожалуй, до некоторой степени он страдает манией величия. Так, по крайней мере, говорит генерал Картленд, а я бы не стал с ним спорить.

— Желающих спорить с генералом найдется немного. Кстати, если уж речь зашла о самоуверенных людях, я хотел бы знать, где в этот трудный час наш дорогой Джеймс?

— Кого вы имеете в виду, сэр?

— А кто у нас очень уверен в себе? Я имею в виду мистера Хегенбаха, нашего дражайшего главу ФБР, Мне казалось, он первым должен явиться на место происшествия.