Золотые врата. Трилогия (СИ)

– Вот так будет лучше. О чем это я? А‑а‑а, ну да: я была в этой стране, я открыла Золотые Врата, которые закрывают наш мир от жителей подземного мира. Он даже не столько подземный, сколько лежит в другом… м‑м‑м… в другой плоскости, что ли? Ну, я не сильна в физике, но, полагаю, вы меня поняли, Игорь.

– Да, – поспешил подтвердить свою понятливость Корсаков. – Лада Алексеевна, а нельзя ли, – он показал глазами на Анюту, умоляюще сложившую ладони и глядящую на бабку, как приблудная дворняжка на кусок колбасы, – э‑э‑э… вернуть ей голос?

– Ты будешь еще меня перебивать? – Лада Алексеевна повернулась к Анюте.

Анюта энергично помотала головой.

– Ладно.

Последовал неуловимый жест, и Анюта, пискнув, схватила чашку и припала к ней.

– Как вы это сделали? – спросил Корсаков.

– Ерунда, ярмарочный фокус, – отмахнулась Белозерская. – Или вы хотите освоить его для бытового применения?

– Игорек, я тебя прошу… – пробормотала Анюта.

– Возможно, потом я пожалею, что отказался, – усмехнулся Корсаков, – но, спасибо, Лада Алексеевна, не надо.

– Иногда Анна бывает удивительно невыдержанна, – Белозерская свысока посмотрела на внучку. – Я знаю, зачем Мария Санджиева приходила к вам, и, полагаю, она не получила то, что хотела.

– Скажите… – Корсаков откашлялся, – вот в конце, когда… м‑м‑м… ну, в общем, у меня возникло ощущение, что она превратилась в труп…

– Она хотела показать вам, насколько призрачна и эфемерна любовь женщины. Что она преходяща, как и все в этом мире. И тело любимой станет тленом и прахом. В ближайшее время беспокоиться вам не о чем. Ладно, продолжим. Картина находилась у меня дома, здесь, когда за мной пришли. Случилось это весной тысяча девятьсот сорок первого года. Следователь на Лубянке нес какую‑то околесицу и вообще вел себя совершенно по‑хамски. В последствии он погиб, и, полагаю, я была к тому причастна. Это был мерзавец, поэтому не будем о нем. Я так и не поняла, в чем меня обвиняют, впрочем, суда не было. Меня просто отправили в лагерь на Новой Земле. Начальник лагеря, лейтенант госбезопасности, приехал встречать меня в Молотовск, ныне Северодвинск. Кошмарное название, но Молотовск не лучше. Звали лейтенанта Александр Назаров. Я полюбила его с первого взгляда, и он ответил мне взаимностью. Впрочем, может быть, было и наоборот, важно, что чувства наши были взаимны. Мы плыли на архипелаг на маленьком сейнере, и путешествие, надо признаться, оказалось приятным несмотря на то, что в Баренцевом море нас застал ужасный шторм. Александр рассказал мне о лагере. На Лубянке ходило неофициальное название этого поселения – «Бестиарий». Дело в том, что там собрали людей, обладающих паранормальными способностями. Это была своего рода экспериментальная лаборатория. По прибытии на архипелаг нас встретил Александр Васильевич Барченко, научный руководитель всех работ, осуществлявшихся в лагере. Там я и познакомилась с Марией Санджиевой, бурятской шаманкой с большой примесью славянской крови. Я была совершенно не приспособлена к суровой жизни в лагере, и она взяла меня под свою опеку. В эксперименте мне была отведена ключевая роль: я должна была открыть так называемые Золотые Врата – нечто вроде перехода из нашего мира в потерянную страну Атлантиду… Дорогая, налей мне чаю, будь любезна!

Анюта с готовностью наполнила чашку Белозерской. Кивком поблагодарив внучку и отхлебнув глоток, Лада Алексеевна продолжила: