Золотые врата. Трилогия (СИ)

– В нынешнее время оккультные науки отданы на откуп дилетантам, а тогда этим занимались серьезные государственные учреждения: в СССР – НКВД‑НКГБ, а в Германии – институт Аненербе. Если я не ошибаюсь, это переводится как «наследие предков». И те, и другие надеялись использовать Золотые Врата в своих целях. Немцы подготовили захват лагеря с помощью высаженного с подводных лодок десанта. Операция должна была состояться в первой декаде июня сорок первого года, то есть в самый канун войны. В последний день, вернее в последнюю ночь перед окончанием эксперимента мы с Сашей… с Александром Назаровым… м‑м‑м… в общем, у нас была любовь, – Белозерская с вызовом взглянула на Корсакова и Анюту. – Да, молодые люди, и тогда любовь предполагала физиологический акт, но это было проявлением любви, а не самоцелью. Это была наша первая и последняя ночь. Саша должен был отражать десант, а я – открывать Золотые Врата. Силы десанта и защитников лагеря были несоизмеримы. Бойцы сдерживали натиск из последних сил, пытаясь выиграть для нас время. Я прошла через Врата, но то, что я там увидела, было настолько ужасно, что мне пришлось бежать оттуда. Через переход, так неосторожно нами открытый, вырвались кошмарные создания. Саша и командир немецких десантников, надо признать, разумный человек, заключили перемирие, чтобы совместно отразить угрозу жизни на Земле. Они погибли. Погибли все… – голос Белозерской пресекся, она глубоко вздохнула: – и мой Саша. Возлюбленный Марии Санджиевой, Михаил Кривокрасов, тоже погиб, и вот тут‑то и открылась ее сущность. Я не знаю, как передать словами то, что произошло на моих глазах. Эта женщина на картине, – Лада Алексеевна указала на воительницу, – и есть Мария. Скорее всего, это ее настоящий облик. Она – Предводительница Войска Мертвых, и она до сих пор мстит потерянной стране за смерть своего возлюбленного. Ее настоящее имя – Хельгра… Впрочем, у нее много имен.

Корсаков вздрогнул. Белозерская взглянула на него:

– Она вам что‑нибудь сказала?

– Нет, мы не говорили, – выдавил Игорь.

– Понимаю, – кивнула Лада Алексеевна. – Она ищет кому отдать любовь, ищет шесть десятилетий. Будьте с ней очень осторожны, молодой человек. Вам предстоит исполнить предначертанное в легенде – освободить Атлантиду от Хельгры. Моя внучка вам в этом поможет.

– Шестьдесят лет искала любовь, и еще шестьдесят поищет, – не выдержала Анюта. – И почему, собственно…

– Ты опять? – Белозерская вопросительно приподняла седую бровь. – Когда же ты научишься слушать?… Да, она ищет любовь, и тебе придется поспорить с нею за обладание Игорем Алексеевичем. Да, да, милая моя. За обладание мужчиной тоже нужно бороться. Надеюсь, ваша любовь выдержит и это испытание. Мне осталось сказать не так уж и много, дети. В бою с прорвавшимися сквозь Врата чудовищами погибла часть немецкого десанта и охраны лагеря. Сам лагерь был к тому времени практически захвачен немцами, и по приказу высшего командования «Бестиарий» подвергли бомбардировке. Использовали химическое оружие. Я уверена, что это было именно химическое оружие, запрещенное и тогда и сейчас. Выжила только я, Серафима Григорьевна Панова – старушка‑колдунья с Камчатки и ненец‑шаман Василий Собачников. Он затерялся среди местных жителей, Серафима Григорьевна исчезла, когда ее и меня перевезли на Большую Землю, а я провела больше сорока лет в специальном учреждении. Вот так, дорогие мои.

Корсаков, слушавший, затаив дыхание, вздохнул, обнаружил, что его чашка пуста, и поставил ее на стол.

– Да, сорок лет в психушке… Неудивительно, что… – он замолчал, оборвав окончание фразы.

– Договаривайте, молодой человек, договаривайте, – Белозерская взглянула на него прищуренными глазами. – Неудивительно, что у меня, как сейчас говорят, съехала крыша?

– Ну что вы… так уж прямо и съехала, – забормотал Игорь.

– Бабушка, может, тебе прилечь, отдохнуть?

– И ты меня считаешь за сумасшедшую, внучка? – Лада Алексеевна горько усмехнулась, и вдруг стало заметно, что она сильно устала: резче обозначились морщины, опустились уголки рта, прямая спина сгорбилась, будто тяжелые воспоминания придавили ее к земле.

– Нет, что ты, – Анюта встала и взяла ее за руку. – Давай я тебе помогу. Ты ляжешь в постель, отдохнешь, а мы приедем завтра.