Золотые законы и нравственные правила. С комментариями и иллюстрациями

Прежде всего, считается, что Пифагор первым или одним из первых стал называть себя не мудрецом, а философом, любителем мудрости. Такое переименование одновременно отдаляло интеллектуала от богов и сближало с ними. Он уже не мог, как прежние экстатические шаманы, на равных общаться с богами: только боги мудры, а человеческая мудрость никогда не сравняется с божественной. Но любовь к мудрости – это настоящее благочестие, почтение к богам, превосходящее народное благочестие. Так Пифагор изобрел новую религию, новый способ почитать богов – подражать им в их мудрости и вести себя так, чтобы боги могли тебя рано или поздно назвать своим другом.

По одному из преданий, Пифагор объяснял значение философа для людей, показывая на букву Y: пифагорейцы явно любили графические символы и формулы, когда буква, как иероглиф, отражает определенное понятие. На двух верхних концах буквы Y находятся два рода людей: одни – это любители торговать, обогащаться, а другие – любители соревноваться, амбициозные в политике и войне. Вероятно, тех, кто ни к одной из этих категорий не относится, ранний пифагореизм за людей не считал. А философ стоит на нижней ножке этой буквы и смотрит на тех и других, то дирижируя ими, то отдаляясь от их страстей, – со стороны видно, что каждый из двух родов людей подвержен страстям, тогда как философ должен сохранить спокойствие и безмятежность.

Любой, кто учился в школе, знает теорему Пифагора, которая могла иметь и практический смысл: раздел сибаритских участков между кротонцами. Из-за сложного рельефа просто измерить участки и поделить их на равные доли было трудно: кому-то доставалось два участка, кому-то – один. И вот, проведя линии, можно было доказать равенство этих земель. Но заметим, что это сопоставление двух площадей и одной – такой же графический символ, как и буква Y, во всяком случае, требует примерно такого же развитого воображения, вне зависимости от того, с помощью каких доказательств сам Пифагор доказывал теорему и он ли или его ученики рисовали букву Y.

По преданию, Пифагор, доказав теорему, принес в жертву быка, или, по Диогену Лаэртскому, сто быков – то есть считал, что теорема имеет огромное народно-хозяйственное значение, раз нужно лучшее в хозяйстве принести в жертву. При этом Диоген пишет, что Пифагор был противником принесения в жертву животных и поэтому поклонялся только Аполлону, которому в жертву на одном из алтарей можно было приносить лепешки, а не скот. Неоплатоник Порфирий в своем жизнеописании Пифагора счел, что Пифагор не мог убить ни одно живое существо и поэтому принес в жертву искусственного быка, сделанного из теста, – конечно, в этой версии больше любви неоплатоников к символам символов, чем действительной исторической правды, хотя хитрый в политических делах Пифагор мог поиграть и с отношениями видимости и сущности. Немецкий поэт французского происхождения Адельберт Шамиссо в 1834 году написал прекрасный сонет об этом жертвоприношении:

Истина в вечности укоренена,
Пусть глупый мир ее не замечает, —
Но, как и в древности, ее выручает
Теорема, что в честь Пифагора названа.

Его жертва была обстоятельна:

Богам, ему пославшим сияние,
Сто волов он отдал на заклание
И всесожжение, действуя признательно.

Каждый вол с тех пор учуять не рад

Добытчивую к истине научную сноровку,
Сразу он ревет без остановки.

Пифагор ввел их в это состояние,

Но бессильны волы противиться знанию,
Они все только жмурятся и дрожат.

Романтик Шамиссо, конечно, противостоит недалеким обывателям или публике, но во времена Пифагора публики не было – был народ, который привык доверять жрецам и не доверять политикам, и Пифагору нужно было еще заслужить его расположение.