Золушка 2020

Рисунки Мари. Ее первый комикс. И следующие. Вся наша жизнь за эти несколько месяцев отражалась в маленьких клеточках. Белка трудилась, не покладая рук. Я вздрогнул от последнего листа. Там она изобразила последнюю встречу. Мари на полу. Я отправляю Никон в стену. Она цепляется за мои ноги. «Я люблю тебя» в пузыре реплики. В последней клетке только два слова: «Это конец». Я отложил рисунок. Невыносимо. Это все вранье. Не может быть.

Но если она расчетливая дрянь, то зачем вернулась в усадьбу в тот день? Почему просила выслушать? Что хотела мне сказать? Неужели, я так ошибся? Неужели она хотела все исправить сама? Неужели, это Кевин — подлец, а не моя Мари?

В голове крутились ее слова.

Андрей, не уходи

Я люблю тебя.

Я люблю тебя.

Я люблю тебя.

Если это правда, она никогда меня не простит. Я потерял ее. Я оттолкнул ее. Я снова и снова, тысячу раз, болван.

Глава 24 Летний домик

МАРИ

— Мари, ты заколебала. Детка, я тебя люблю, но проваливай из моей пиццерии и не возвращайся, пока не избавишься от депрессии.

Чак был строг, но справедлив. Он числился самым терпеливым из всех моих друзей, но и его резервам пришел конец.

Я ревела везде. Все мне напоминало о нем. Дома находиться было просто невыносимо, и я пустила корень в пиццерии, чтобы спастись от образов прошлого. Но все чертовы демоны притащились за мной.

Сначала Джо заявил, что я своей слезливой кислой миной распугала всех клиентов, а теперь и Чак не выдержал. Элли вообще перестала со мной общаться. Сначала она злилась, что я не рассказала про Андрея, потом впала в ступор от моего нового состояния души. Подруга лишь периодически проверяла, не наложила ли я с горя на себя руки.

Я осушила стакан сока, молча покивала Чаку в знак прощания, стала сползать с высокого барного стула. Он вышел из-за стойки, обнял меня.

— Не злись. Я не хотел тебя обидеть. Съезди куда-нибудь отдохнуть. Тебе нужен свежий воздух и позитив.

Я невесело усмехнулась. Позитив — это роскошь.

— Разберись в себе. Переживи это. Нужно двигаться дальше, Мари.

— Спасибо, я попробую.

Поцеловав приятеля в щеку, я вышла на улицу.

Вот за что мне такие друзья? Психологи нервно курят. Я прыгнула в Порш и дала по газам. Почему раньше сама не додумалась? Наверно, мозг тормозит от обильной потери жидкости.

Было только одно место, которое Андрей не загадил своим присутствие. Хорошо, что я так и не отвезла его туда. Хватит с него и проселочной дороги.

Урод.

Я теперь даже на Каррере не могу спокойно погонять, ведь он сидел на моем месте, когда-то и, похоже, проклял его своей царской задницей.

Я припарковалась у магазина, чтобы закупиться провизией и анестезией. Уже на кассе я бросила в корзинку пачку сигарет. Подумала и отправила к ней вторую. Буду курить, пить пиво и ругаться вслух. Громко.

Девушка на кассе пиликала моими покупками и как-то подозрительно поглядывала. Наверно, документы спросит. Без косметики и в кепке была похожа на подростка-беспризорника.

— Извините, у вас такое знакомое лицо. Я вас точно где-то видела, но не могу вспомнить, — выдала она.

Конечно, видела. Я спала с будущим царем.

— Нет, вы меня с кем-то спутали.

Вот она, слава. Я оперативно набросала все в тележку и покатилась на парковку. Глаза опять увлажнились. Оказалось, что пока я закупалась, телефон разрывался от звонков Элли. Двадцать три пропущенных. С ума сойти. Я сглотнула очередной ком и набрала настойчивую.

— Мари! Ты где? Ты чего не отвечаешь? — заорала на меня Элли.

— В магазин ходила. А в чем дело?

— Ты хоть понимаешь, что я за это время пережила?

Она действительно волновалась. Такая милая истеричка. Как я ее люблю.

— Прости, дорогая. Я еду в мамин летний домик, хочу немного развеяться. Если хочешь, приезжай тоже.

— Я смогу только на выходных. Через два дня. Я за тебя волнуюсь. Ты не будешь скучать? — начала Элли тараторить.

Я улыбнулась сквозь слезы.

— Нет, приведу мысли в порядок и постараюсь встретить тебя без истерик.

— Будь добра. Нас всех порядком утомил твой минор. Целую, до субботы.

И она отключилась.

У меня есть два дня, чтобы положить этому конец. Два дня. Последние два дня, которые я буду думать о нем. И баста.

Я надавила на газ, проезжая отрезок пути от шоссе до поселка. Опять затрещал телефон. Отец тоже решил проверить, не сдохла ли я?

— Да, пап.

— Марьяш, это Стефания, — я услышала мягкий голос своей бывшей начальницы вместо отцовского баритона.

— Привет, чем обязана? — я постаралась придать голосу равнодушие.

— Я… Я хочу извиниться. Я должна была тебе поверить. Я чувствую себя виноватой.

Мой боевой настрой сразу улетучился.

— Нормально. Все нормально, Стеф.

— Мари, Андрей улетел в Лондон. Он хочет встретиться с тобой. Он сожалеет, поверь.

— Ну, удачи ему. — Я не собираюсь по третьему кругу топтаться на граблях. — Стеф, я не в Лондоне. Передай, чтобы не тратил свое бесценное царское время. Я не хочу его видеть. Никогда больше.