Золушка беременная (стихотворения, 2013—2015)

С головой свиною.

Таковы обряды

Нашей Украины.

А в лесах — наяды.

В статуях — морщины,

Гипсовые фавны

Задолжал помещик,

Великодержавны

У голландских печек.

Трубки с длинным стержнем,

Чубуки лихие.

Мы тебя зарежем,

Мы — твои родные.

* * *

Вороны не любят много листвы...

Вороны не любят много листвы,

Вороны этим правы,

Крылья у них могут стать кривы

В сквериках Старой Москвы.

Любят они погорелый простор,

Лают они и рычат,

Вороны похожи с недавних пор

На молодых волчат.

Ворона — тяжёлая птица Руси,

Гоплит, тамплиер, талиб,

Мощное у вороны шасси,

Она как ядерный гриб

Падает сверху, собаке в лоб.

Помню я. Мусорный бак…

Смотрел в окно под радио-трёп

На битву ворон и собак…

* * *

Думай, о, женщина, на ветру

Думай, о, женщина, на ветру,

Переживай измену!

Пока я тебя, задыхаясь, беру,

Ты будешь смотреть в стену.

* * *

Туманная луна

Туманная луна.

Как и всегда, висела,

И грудь где ордена,

От старых ран болела.

Он вышел на балкон

С горячей кружкой чая,

Как будто Цицерон,

От Цезаря страдая.

Митинг в марте

Ветер хрюкал, и летело

От оратора свиного,

На божественное тело

К Вам, божественное слово!

Ветер выл, снега бросая.

Словно бы в брезент кибитки.

Эй, ты, Русь моя босая!

Эх, буржуи, недобитки…

* * *

Зазубренные очи, капюшон...

Зазубренные очи, капюшон,

Ты у штурвала правишь в круговерть,

В зелёно-чёрный вспененный крюшон,

Зловещий капитан, ты смерть!

Блестящий череп, тёмный впалый рот,

Зубов пренеприятнейший оскал!

Тебя увидел праздничный народ,

Что в шлюпки из «Титаника» сигал…

Гремел оркестр, и мощный океан

Как мусор уносил печальный люд,

Погибших в свое тело принимал,

Стуча собою в двери всех кают…

Зловещий капитан тогда, как вор,

Сошёл к воде и не смочивши ног,

Пошёл к Европе и идёт с тех пор,

Костист, старателен, внимателен и строг…

* * *

И побледнел Квачков перед Стрельцовым…

И побледнел Квачков перед Стрельцовым…

И Удальцов слинял перед Стрельцовым,

Вдруг стал Стрельцов кумиром образцовым,

Имеем дело только со Стрельцовым!

А что премьеры ДНР на час?

Какой придёт там новый верхолаз?

Какая там трёхдневная щетина,

Есть от Кремля нам посланный мужчина?

Захарченко суровым подпираем,

Вот Болотов ушёл за Бородаем,

А где Козицын? Был убит Беднов,

И Мозговой лежал в гробу суров…

* * *

Всё стало вдруг печально

Всё стало вдруг печально,

Ослабевает Гольфстрим,

Холодно нам ночами,

Лондон непроходим,

Не помогает толстовка,

Не помогает парка,

Холодно и неловко,

Раньше же было жарко…

Всюду горят пожары,

Всюду идут дожди,

Ветер над Темзой старой

Кислый как крокоди…

Льнёт к рукаву Хамлета:

«Клерк, ты куда идёшь?»

На всей Европе лета

Нынче ты не найдёшь…

* * *

Моё прошлое густо заселено...

Моё прошлое густо заселено,

В нём горит ослепительный свет,

Невозвратная улица Ленина

И исчезнувший горсовет…

Там каштаны стояли с грушами,

Вишня праведная цвела…

Тонны груш украинцы скушали,

Вишни срезали догола…

Миномёты и артиллерия —

Вот чудачества этих мест.

А крутая улочка Берия,

Как известно, ведёт на крест…

Конец Света

Продавать уже нечего. Мир стоит,

Все часы молодые стоят,

Полыхает налево Крит,

А направо — горит Евфрат.

Вот ползут камуфляжные через Ирак,

Танки, словно у Пора слоны,

Александр Великий, ну, гомик, как

Ты доволен, сын Сатаны?

Он не рад, он лежит неизвестно где,

В глуби шахт золотых, в пузыре,

Александр Рогатый погряз в воде,

Как иначе, при этой жаре?

Продавать уже нечего. Уолл-стрит

Закрывает свои глаза,

Всякий лифт в небоскрёбах давно стоит,

Демонстрируя, что он «за».

До свиданья, прогресс! До свидания, сын!

Обеспечивший нам приход

Всевозможных туш, а не только свин,

И так длилось за годом год…

Наступает век, он уже наступил

И идёт своей жаркой стопой,

Людоедство прёт изо всех своих сил,

Твой ребёнок, обед он твой…

* * *

А где же викинги, мой брат...

А где же викинги, мой брат?

Куда они ушли?

Ведь этих боевых ребят

Боялись короли…

Они бежали, раскудрясь,

Мечи свои сжимая,

В Историю с мечом вонзясь,

И криками пугая…

Они бросались на Париж,

И Данию ограбив,

Смеялись парни, каждый рыж,

А не Оскар вам Рабин…

* * *

Я жил в гостинице и был неутомим...

Я жил в гостинице и был неутомим,

На верхних этажах там птицы прилетали,

Поэт был Бродский, я встречался с ним,

И мы к Нью-Йорку оба ревновали…

Какая глубь седая старины…

Что ж, сорок лет, не молодые годы…

Глаза закрою, вижу две спины,

Что никогда не выживут из моды…

* * *

«Двадцатишестилетняя девушка, проститутка...

«Двадцатишестилетняя девушка, проститутка,

Допила бокал, переступила через его тело,

И покинула яхту».

Убийцы всегда бывают молодыми и красивыми.

Они, стройные, стоят на каблуках, улыбаются,

И ветер облепляет одеждой их стройные фигуры,

Сдвинув одежды на один бок…

Убийцы никогда не стареют…

Они уверены в себе,

Движения их экономны и элегантны…

Убивая пожилых мужчин,

Они избавляют их от

Гнусной заплесневелой старости,

Как этого менеджера Google.

Эта двадцатишестилетняя проститутка…

* * *