Золушка беременная

И грянут на войне крутой,
Свалившейся на нас с налёта,
Железный голос пулемёта,
Комдива властный позывной…

До этого мы жили просто.

Сезоны, все четыре в год,
Мужчинами большого роста
И женщинами без забот.

Но вот войною нам подуло,

Свинцовый запах, свист стальной,
И города наши разуло,
Обезголовило, смахнуло,
Пустыней стали ледяной…

Где нежных кож ребёнок шёл,

Там свист и вой, снарядов взрывы.
Нам Киев не поведал злой,
Какие у него мотивы…

Но в камуфляжах утонувший,

Таща тяжёлое ружьё,
Явился в страшный ветер дувший,
Как зомби ряженый в тряпьё,

Каратель наших лучших дней,

Палач для счастья и ночлега,
Солдат с клубками диких змей,
И смерть влекла его, — телега…

Нас кто спасёт теперь с тобой?

Другого нет у нас расчета.
Железный голос пулемёта,
Комдива властный позывной…

* * *

А силуэт красивой сучки,
Напоминает нам о случке
О разных способах любви,
Которые кипят в крови…

Царапая взаимно кожи

И эпидермами скользя,
Мы на кого с тобой похожи?
Ночными членами разя?

Свеча горит нам со стола,

Луна в углу окна сияет,
«Мой тот, что я ему мила
Твоя», она об этом знает.

Скольжений, ласк, взаимных мук,

Губа закушена над другом,
— Где север, если ты мой юг?
— Юг, юг, юг, юг, — служи супругом…

Хватаний яростных порыв

И змеевидное вращенье.
Подруги взрезан был нарыв,
И полилось нам угощенье..!

* * *

Снег исключительно тяжёлый…
Представим: сонный скандинав,
Брак заключивши однополый,
Рыдает, среди ночи встав…

Пришёл во сне к нему укором,

Кровавый пращур — злой норманн,
Избил, испепеливши взором,
И крикнул: «Что ты сделал, son?!»

Такой вот снег, кромешно белый,

Россия, родина, снега…
Какую драку ты не сделай,
Она кивнёт тебе: «Ага!»

Какую ты не выкинь штуку,

Россия всё тебе простит,
Но только помни её руку,
Что тебя кормит и крестит…

Предательство — табу для сына,

А так, — гуляй себе окрест.
Разбойник ли, судья, скотина —
Всё хорошо для наших мест…

Но не клянись чужому флагу,

В страну врагов не призывай!
Молись Валгалле и ГУЛАГу,
Но мать свою не оставляй…

* * *

Третий месяц зимы…
Не устали ли мы?
Да, пожалуй, устали.
Солнца мы возжелали,
Как сидельцы тюрьмы…

Облаков полудетских

И пейзажей турецких,
Чтоб долой из Москвы
Где деревья мертвы…

* * *

Женщины, двигавшие утюгами,
Варившие в тазах бельё,
Находятся от нас с Вами
В миллионах световых льё.

Вкрученные в космос, лежат во льду,

Кому они могут понадобиться?
Возможно, Верховному вдруг суду?
Будет он женщинам радоваться?

За радужными облаками прошла та жизнь,

Выварки, доски, мыло…
Бельём отдавали все этажи…
И Родина нас любила…

* * *