Золушка Forewer

И вот начинается та самая просьба — с ужимками, недоговорками и намеками и сводится все к тому, чтобы утвердить на роль Золушки какое-то там протеже Николая Викентьевича. Интересно, как ее зовут, не Мария ли случайно? Нет, намного оригинальнее — Глафирой… Господи, кто это девушке такое имя-то дал. И тут нелегкая дернула меня спросить, что это за одна особа и почему, собственно говоря, за нее хлопочут на столь высоком уровне.

И тут меня чуть не хватил Кондратий… Узнать, что у этого старца, которому жить-то осталось, есть любовница двадцати одного году от роду! Ну, каков он, наш стремительный век! Ну да, из провинции, ну да, мечтает карьеру сделать, ну да, миловидна, нет, даже красива… Вообще-то последней его любовнице было под тридцать, нет, вру, под двадцать шесть… Но двадцать одно! Это все-таки слишком!

Обычно я в таких случаях стараюсь очень мягко, но непреклонно, старика выпроводить. Иногда доходит до слез. Но мой принцип всегда был прост: никаких протеже. Состав — только моя прерогатива. Только моя!

А тут… наверное, это его признание, такое неожиданное, оно во мне любопытство пробудило, что ли… и я на это любопытство купился. Знал ведь, наверняка знал, что это будет просто потерянное время. А сделать уже ничего не хотел. И времени своего было жалко, и старику что-то втирать, чтобы так с ходу отказать, ну, ничего в голову не лезло. Вот бывает такое — наступил какой-то столбняк и точка!

И тогда я сделал то, чего меньше всего от себя ожидал: назначил встречу назавтра за полчаса перед репетицией. Николай Викентьевич, ожидавший, скорее всего, какой-то изысканно-вежливый отказ, от такой неожиданности совершенно растерялся. И даже прослезился, а вот только истерики со стороны старого актера, который должен отыграть роль короля, мне сейчас не нужна совершенно.

Через три часа я вернулся в кабинет, вымотанный до предела. Количество истерик на первой репетиции превзошло все ожидания. Это надо же так, чтобы наши мадамы настолько разошлись: театр походил на растревоженный улей. Впрочем, я сам растревожил это кубло, чего же обижаться, что оно начало кусаться?

Первой набросилась на меня Серафима. Это то, что я меньше всего ожидал. Я был уверен, что меня начнет клевать кто-то из ее окружения, прощупывая почву, выискивая какие-то слабые места, а тут, во время репетиции, сама Серафима встала и бросилась на меня в атаку… И нужна ей роль самой Золушки, потому как Мачеху играть ей не сподручно… И только Алиса сейчас в Питере может своим талантом стать рядом с покойной Раневской, и нечего кривиться от зеркала, если мордой не вышла, а режиссеру надо иметь мозги, а не коллекцию шурупов вместо этого…

Из всего этого я понял, что Серафима до чертиков боится этой роли, боится провала, боится настолько, что не выдержала и сама утроила фирменную истерику на репетиции.

Ну что же… истерику-истерикой, а вот фирменное блядство я ей прощать не собираюсь. Это мой театр и шурупаю в нем я сам. Своими собственными шурупами, даже если они мне и мозги заменяют.

Итак, господин капитан пиратского фрегата! У вас на сегодня две крупные истерики плюс бунт на корабле, который из тайного вот-вот станет явным! Может быть, вы допустили где-то слишком много утечки информации? Или кто-то проговорился про истинное положение вещей? А кто мог? Стоп? Неужели Малечкин где-то что-то ляпнул не того? Нет, не может… Не может этого быть. Стасик — кремень… а вот Димон… Да, кажется, Димону я что-то лишнее ляпнул… вроде про спонсора… Ага, вот оно, откуда корни растут… Перепугались, почувствовали крысы, что корабль может вот-вот ко дну пойти! Ан нет вам, ничего не получите. Ничего! Не допущу!

Если меня стараются поставить на место, я тут же стараюсь с этого места куда-то слинять. Вот такой у меня глупый характер. Сейчас ситуации была препикантной еще и потому, что в позиции моего говняного коллектива не было и капли конструктивизма. Ничего, кроме шкурного сотрясания воздуха и откровенной боязни будущего времени. Одним словом, кризисное мышление в самой обостренной форме. И все вроде бы ничего, только с такими настроениями они мне не только премьеру завалят, они и на прогонах будут халтурить… Как? Вот незадача… Точнее, не правильно — вот тебе, главреж задача номер один: привести коллектив в порядок! И нет этой задачи важнее, сам понимаешь. А понимаешь, так засучивай рукава и начинай думать, черт тебя задери!

Глава тридцать первая В тупике: тень отца Гамлета нервно курит в сторонке