Золушка и ее команда

Оборотень уже поднимался с места, когда в комнату скользнула Шушротта Кайдарацкая. Плотно закрыла за собой дверь и прижалась к ней спиной, будто за ней гнались. Гномелла тяжело дышала, из косы торчали смешные кудряшки, а выражение лица было… непонятным.

– Прости, почтенный мастер, что врываюсь к тебе без стука, – поклонилась она, пытаясь отдышаться, – только мне бы пошептаться…

Лениво усмехнувшись, Дикрай снова опёрся о стол, чтобы встать, но подошедший сзади Йож положил ему на плечи тяжёлые ладони.

– Говори при нём, уважаемая Шуша, – сказал он, – от друзей у меня тайн нет!

Гномелла, с опаской поглядывая на здоровенного блондина, подошла к столу.

– Шла я нонче из оранжерей, что внизу, под корнями, – там у хозяев моих чудесные растения произрастают, и надобно из них иногда букетов набрать для украшения покоев. Как вдруг услышала голоса… Я, почтенный Йож, туточки давно уж работаю! Наших здесь, в Цитадели, пара десятков служит, и я всех знаю, как облупленных, голоса с лёгкостью издали отличу! А тут незнакомцы! Пошла я, значит, следом!

Йожевиж подался вперёд, потребовал неожиданно охрипшим голосом:

– Ну!

Шушротта вздохнула, потеребила кончик косы и тихо сказала:

– Я её сразу узнала, невесту твою наречённую! Как ты и рассказывал: маленькая, рыжая, голубоглазая… И с ней ещё две гномеллы, по виду рубаки, три человека, из них одна красивая девушка, такая черноволосая, на крейку похожа, и два оборотня – мужчина и женщина.

– Ну-у!.. – взревел Йож, одним прыжком перемахнув разделяющий их стол и едва не взяв гномеллу за грудки. – Что с ними?

Шуша, широко распахнув глаза, затараторила:

– Господин Дариан их на нижние уровни повёл… Туда, где всякая гадость ползучая растёт! Не к добру это!

В одно мгновение Дикрай оказался рядом с Йожем. Оба переглянулись.

– Значит, они все-таки пришли за нами! – прищурился оборотень. – о чём эльфы всё это время умалчивали!

– О чём умалчивали эльфы? – раздался звонкий девичий голос от входа.

На пороге стояли Ягорай и Аргониэль.

* * *

Щит стянул вход в грот и погас, приобретя вид серого камня. Не знай, что за ним, – не отличишь от стены!

– Ты… убил меня? – с трудом спросила Вителья.

Язык начал заплетаться, а колени – слабеть. Лишь зрение не пострадало – она видела всё отчётливо, даже отчётливее обычного! Видела уходящие вниз «кротовьи норы» ходов, видела лакуны пещер, многие с озёрами, полными то чёрной, то светящейся воды, видела пронизывающие камень мощные энергетические потоки, шедшие сверху, с поверхности. Мелкие свивались в средние, средние – в крупные, но все стремились на уровни, находящиеся гораздо ниже того, на котором находились они.

Дариан засмеялся и подхватил девушку на руки, будто она была пушинкой.

– Зачем же уничтожать одно из чудес света? – промурлыкал он и понёс её куда-то. – Подобное надо использовать… во благо!

Что-то в его голосе заставило волшебницу перевести взгляд со становящихся всё более густыми зарослей тикрейских реликтов на собеседника. Будь её воля, она бы отшатнулась и бросилась прочь от его жестокой и беспощадной гримасы, но тело не слушалось. В руках эльфа Вита болталась тряпичной куклой, которая только и могла, что поворачивать голову на звук.

– Я обещаю тебе сладкие сны, моя драгоценность, – шептал эльф ей на ухо, унося всё дальше от друзей, – не беспокойся ни о чём!

Вителье было очень страшно – гораздо страшнее, чем тогда, когда Кипиш поднимал их из пещеры-могильника через пласты земли, страшнее, чем в тронном зале, при появлении крейского посла, во всеуслышание объявившего её собственностью Самсана Данира ан Третока, но врождённая гордость не позволяла выказать истинные чувства. Волшебница вспомнила архимагистра Никорин и невольно примерила на себя её маску – насмешливого отрешённого спокойствия.

Шли долго. В каменных коридорах становилось темнее – фиолетовый мох здесь рос не в таком изобилии, как выше. Однако Вителья видела совсем другой свет и понимала: это место полно энергии, могущей к демонам разнести не только Цитадель, но и окружающую территорию.

Яд, видимо, продолжал действовать, потому что в глазах волшебницы темнело, а звуки – мягких шагов Дариана, капающей воды, подземного эха – становились тише. Вот звучание эха изменилось – эльф внёс её в огромную пещеру, стены и потолок терялись в темноте. Энергия сплеталась здесь в сияющий кокон, будто защищая нечто, лежащее в дальнем конце зала.

Девушка из последних сил старалась разобрать, что же там такое, но тут тьма полностью поглотила свет в её глазах. Остались лишь звуки и панический страх, который никак нельзя было показать!

Дариан аккуратно положил её на ласкающий мех – тот дарил заметное тепло, которое в холоде подземелья не было лишним. Прохладные губы эльфа коснулись её лба. По звукам она поняла, что он отошёл в сторону. Поверхность, на которой она лежала, дрогнула и начала куда-то опускаться. Ассоциация была однозначной – спуск в собственную могилу.

– Спи, рокури аркаэлья, – услышала она тихий голос, – сияй на благо Лималля!

И она послушно провалилась в сон.

* * *