Золушка и Мафиози

Я перевожу взгляд с ключей на мотоцикл, и сердце вдруг бешено колотится. Улыбка размером с весь мир вырастает на моих губах, и я прыгаю к Тициано на руки. Он обнимает меня так, словно его руки — это мое место, и смеется. Я покрываю его лицо поцелуями, обвивая руками его шею, а талию ногами.

— Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо… — говорю я с каждым поцелуем. — Ты научишь меня летать!

— Ты закончила благодарить меня? Потому что это прозвучало как требование. — Говорит он.

Я прижимаюсь ртом к его уху.

— Я поблагодарю тебя еще, как ты захочешь, позже. Но обещаешь ли ты научить меня летать?

Он смеется, и этот звук разносится по гаражу и согревает что-то внутри меня.

— Я обещаю, куколка.

Его зубы сомкнулись на моей нижней губе, дразняще потянув ее. Его руки лежат на моей попке, не обращая внимания на движение персонала и солдат вокруг нас. Я тоже не возражаю. Что такое маленький поцелуй для того, кто кричал и стонал так, что слышал весь особняк?

— Я хочу показать тебе кое-что еще, — говорит он, прижимаясь своими губами к моим.

— Еще один сюрприз или что-то, что я уже видела и что мне действительно нравится?

Улыбка на моем лице столь же интригующая, как и мои слова, и Тициано хрипло смеется.

— Еще один сюрприз.

— Ты очень удивляешь в последнее время.

Он пожимает плечами.

— Что скажешь, если мы окрестим твою новую игрушку?

Я прижимаюсь губами к его губам.

— Я никогда не ездила на мотоцикле, — говорю я, и Тициано слегка наклоняет голову, наблюдая за мной, как будто он заинтригован.

— Мне нравится владеть всеми твоими первыми разами, Рафаэла, — шепчет он, и я качаю головой вверх-вниз, потому что мне тоже нравится дарить их ему.

Я спускаю ноги и ступаю на пол. Тициано отпускает меня и идет к стенду, где выставлены шлемы, и только когда он подходит, я понимаю, что там тоже есть что-то новое.

Он возвращается и протягивает мне черный шлем с буквой "Р" на боку, от которого у меня загораются глаза, и я прыгаю, как ребенок, которому только что подарили пакет, полный сладостей.

Тициано смеется и помогает мне надеть его, спрятав мои волосы внутрь и подняв козырек. Затем он забирается на мотоцикл и протягивает руку, чтобы помочь мне сделать то же самое.

Я сажусь позади него, пристраиваюсь на сиденье и обхватываю его бедрами. Я просовываю руки под его руки, крепко прижимаясь к нему, и благодаря высоте спинки сиденья могу упереться подбородком в его плечо.

От волнения сердце колотится в горле, и я глубоко вдыхаю аромат Тициано.

— Ты готова? — Спрашивает он, заводя мотоцикл.

— Я готова.

И, словно он только и ждал моего подтверждения, Тициано поднимает мотоцикл с пола и разгоняется. Ворота гаража уже открыты, и мы вылетаем на мощеные улочки Кантины на скорости, которая явно неуместна, но я могу только смеяться.

Чувство свободы возникает сразу, оно переполняет меня, волна чистого адреналина захлестывает меня, пока Тициано ведет мотоцикл по улицам. Каждый поворот, каждое ускорение, это как полет, но без отрыва от земли.

Мое тело прижалось к телу Тициано, подстраиваясь под его ритм, как будто мы были единым целым, доминирующим над мощной машиной. Ветер хлещет по шлему, этот звук смешивается с глубоким гулом двигателя Ducati и шумом крови в ушах.

Под нами проносятся мощеные улицы, разноцветные дома и магазины, все кажется далеким и в то же время невероятно живым. Мы проезжаем через ворота винодельни, и я теснее прижимаясь к Тициано, а мой смех смешивается с ветром.

Мотоцикл заносит на поворотах, и нет слов, чтобы описать то, что я чувствую, — это смесь волнения, страха, удивления, намека на неповиновение и того, что я меньше всего ожидала почувствовать, когда несколько месяцев назад сказала "да" у алтаря: счастье.

— Я понимаю, что, возможно, только что открыла для себя вид спорта, который мне действительно нравится, но я определенно не хочу становиться прыгуном со скалы.

В начале фразы мой голос звучит немного приглушенно, но после того, как я снимаю шлем и прислоняю его к сиденью, на котором сижу, все становится предельно ясно. Я смеюсь над Тициано, который фыркает на меня.

— Смотри вокруг внимательнее, куколка. Утес — не единственное, что здесь есть.

Сдерживая улыбку, я делаю то, что он говорит. Сейчас поздний вечер, и солнце уже начало опускаться на небо. Пейзаж здесь прекрасен и удивителен, когда мне удается перестать им любоваться я замечаю дом в нескольких метрах от края обрыва, куда он нас привел.

Не дом, а большой особняк. Нелепо, что я не видела его раньше, ведь он просто огромен. Теперь понятно, почему мы прошли через ворота. Я удивлялась, зачем кому-то понадобилось приватизировать скалу.

Трехэтажное здание с розовыми стенами, белыми колоннами и мраморными лестницами величественно возвышается над обрывом. Со стороны моря, должно быть, открывается потрясающее зрелище.

— Ух ты! По крайней мере, теперь я знаю, что ты привез меня сюда не для того, чтобы убить, у нас есть свидетели. Хотя… Подожди… Там ведь есть люди, верно?