Золушка и Мафиози

Несмотря на то, что сегодня день после его свадьбы, я нахожу брата там, где и предполагал: в его офисе в штаб-квартире La Santa. Зная, что он один, я вхожу без стука, просто чтобы спровоцировать его. В эту игру я играю с самого рождения. По сути, это одна из главных целей моего существования: досаждать старшему брату. Хотя сегодня утром я думаю, что в итоге смогу порадовать его своим решением. Я бросаюсь в кресло перед его столом, а Витторио даже не поднимает глаз, чтобы заговорить со мной.

— Чего ты хочешь, Тициано?

— Жениться, дон. Я хочу жениться. И я уже даже выбрал невесту.

Теперь у меня есть его безраздельное внимание.

Мой брат распрямляет спину и откидывается в кресле. Его взгляд блуждает по каждой черточке моего лица, пытаясь понять, серьезно ли я говорю, а когда я улыбаюсь, он снова игнорирует меня, не отрывая глаз от экрана компьютера.

— Я надеялся на больший интерес к новостям.

— И я надеялся, что ты не будешь раздражать меня бессмысленными шутками, когда я собираюсь оставить тебя за главного, на несколько недель, но мы не всегда получаем то, что ожидаем, не так ли?

Я цокаю языком на пустую угрозу, достаю из кармана пачку сигарет, прикуриваю и делаю долгую затяжку.

Не стоит желать Саграде неприятностей, но мне становится скучно от одной мысли о том, что весь следующий месяц я проведу в этом офисе, где вместо привычных действий меня ждет бюрократия и темная деревянная мебель.

Быть заместителем главы означает, что мне достается самая веселая часть работы, а мой старший брат занимается скучными делами. Я бы никогда не смог выполнять работу Витторио полный рабочий день. На самом деле, я удивлен, что он может. Хотя его недавняя женитьба доказала, что не все мои предположения о доне были верны, есть одно, с которым я не могу ошибиться: под его кожей живет существо, столь же прожорливое, как и то, которое я вынашиваю в собственном теле, а монстры не любят бумажной работы.

— Может, мне стоит пересмотреть это решение, — угрожает он, когда я не отвечаю на его предыдущее ворчание.

— Может, это и есть моя надежда? Но не волнуйся, я здесь не для того, чтобы испытывать твое терпение. Я серьезно.

— Испытывать мое терпение? Не похоже, потому что ты все еще здесь, не так ли?

— По поводу свадьбы.

Витторио отпускает компьютерную мышь и остается неподвижным в той же позе несколько секунд, а затем смотрит на меня взглядом, который заставил бы покраснеть большую часть мужского населения планеты, особенно если учесть, что последнее превращение его внутреннего монстра так свежо в памяти каждого.

Он вздергивает густую бровь, откидывается в кресле и поправляет узел на галстуке, который не был на месте. Я не скрываю улыбки. Мне действительно нравится его раздражать. А идеально выверенное изображение Дона в его темном костюме-тройке, возможно, ничего не дает, но то, как он затаил дыхание, более чем достаточное доказательство того, что вторичная цель моего визита была успешно достигнута. Что ж, теперь осталась только главная.

— Ты хочешь жениться, — говорит он, но затем улыбается, проводя кончиком языка по внутренней стороне щеки, очевидно, все еще не воспринимая меня всерьез.

Интересно, контролирует ли он себя, чтобы не провести рукой по зачесанным назад волосам? Готов поспорить на один из своих любимых ножей, что да.

— Что я могу сказать? Ты меня вдохновил. — Я пожимаю плечами, а Витторио продолжает молча смотреть на меня достаточно долго, чтобы я решил заговорить снова. — Разве ты не хочешь узнать, кто невеста?

— Неважно, кто это, мой ответ — нет, — постановляет он.

Он отдает распоряжение и снова сосредоточивается на экране компьютера.

— Что значит нет?

— В итальянском языке много двусмысленных слов, Тициано, но "нет" — не одно из них.

— Моей рукой торгуют без моего ведома?

— Нет.

— Тогда почему, во имя святого, ты не делаешь кувырков от счастья, что я добровольно выбираю себе жену?

— Потому что последнее, что мне нужно, это несчастная семья, когда ты пресытишься своей прихотью. У меня и так более чем достаточно несчастных мамочек.

— Да, и мы оба знаем, почему: твоя собственная прихоть.

— Я не бросаю тебе вызов, потому что не посмею отрицать, что мое решение капризно, но крыша моего брата сделана из стекла, и он это знает.

Единственный признак того, что Витторио не контролирует себя, — едва заметное движение его ноздрей.

— Если ты не понял, я не осуждаю. — Я поднимаю руки в знак капитуляции. — Просто указываю на твое лицемерие.

Витторио не отвечает мне, да ему и не нужно. Мы оба знаем, что я прав. Вся история его брака — одна большая прихоть от начала и до конца. Ради всего святого! Он женился на женщине, которая была его пленницей, да еще и иностранкой. Очевидно, что женщины семьи не в восторге. Стать женой Дона — возможность, которой они все с нетерпением ждали.

Мы могли бы легко разделить всех женщин Ла Санты на две группы: тех, кто всю жизнь готовил своих дочерей к тому, что придет время, и тех, кого готовили.