Золушка. Продолжение

Гретхен. Разве это мужчина?! Это бревно нетесаное, это бесчувственный камень, это одноклеточная амеба. Он неотделим от своих атомов и молекул. Делай ты сам с ним что хочешь, но я отказываюсь от такой работы. Мне, итак, нанесена большая психологическая травма. Теперь придется обращаться к психологу.

Мефистофель. Нет, подруга, так не пойдет. На карту поставлена не твоя травма, а жизнь всего человечества. И тут не о себе надо думать, а о миллионах и миллионах людей, которые живут на планете, и, которых ждет верная гибель, если Фауст осуществит задуманное.

Гретхен. А меня это не волнует. Пока я живу, думаю, что он еще не сможет осуществить свое гениальное открытие, а что будет, потом меня не волнует.

Мефистофель. Нельзя же быть таким эгоистом, думать только о себе.

Гретхен. Меня никто не учил думать о других, и такая жизнь меня вполне устраивает. Так что до свиданья, или лучше сказать, прощай.

Мефистофель. Нет, ты не уйдешь.

Гретхен. Нет, уйду.

Мефистофель. Останься, я исполню любое твое желание. Чего хочешь, говори

Гретхен. Ничего мне не надо. Да и это бесполезно, разве можно разжалобить камень, или пробить головой бетон?

Мефистофель. Ты сможешь, потому что в тебе заложена сущность дьявола.

Гретхен. В тебе тоже такая сущность. Почему же ты не можешь его привлечь на свою сторону.

Мефистофель. Я в мужском образе представлен на земле.

Гретхен. Что ж такого. Разве мужчины не могут питать нежных чувств один к одному?

Мефистофель. Гретхен. Не говори пошлостей, а лучше подумай, как оплести страстью Фауста, что бы он в порыве наивысшего блаженства сказал «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» – и тогда он будет мой.

Гретхен. Ты меня смешишь. Вызвать страсть у Фауста. Да, скорее высохнут все моря на Земле, чем Фауст предастся страсти. Это я тебе говорю, а у меня , поверь мне, опыт преогромный в этом деле.

Мефистофель. Потому и обратился к тебе, что знаю твою дьявольскую натуру, которая погубила не одного сильного и храброго мужчину.

Гретхен. Так то же были мужчины! А это какой-то земляной червь, который копается в истлевших папирусах и выцветших книгах.

Мефистофель. Да, он не простой человек, но я ведь потому и обратился к тебе.

Гретхен. Спасибо за…

Мефистофель. Подожди, не спеши с ответом. Ведь и вознаграждение будет тебе особенное.

Гретхен. Ой, знаю я тебя. Опять какую-нибудь безделушку подаришь. Спасибо, мне ничего не надо. Меня вон шах ждет.

Мефистофель. Плохо ты знаешь мои возможности. В этот раз я не буду скупиться, потому что слишком много поставлено на кону. Я не должен проиграть. Ты однажды просила меня сделать тебя вечно молодой?

Гретхен. Было когда-то такое. Просила, ибо молодая была, глупая. Вечной молодости не бывает.

Мефистофель. Бывает. Для тебя я сделаю исключение, я исполню твое желание, если ты выполнишь мое.

Гретхен. Я давно мечтала о вечной молодости. Да и кто о таком не мечтает, но выполнить твое желание это нереально. Я не вернусь туда.

Мефистофель. Но попробовать-то можно.

Гретхен. Одна попробовала и троих родила.

Мефистофель. Гретхен, мне не до шуток.

Гретхен. Мне тоже не до шуток. Посмотри, какую рану он мне нанес.

Мефистофель. ( Смотрит на ногу) Да это пустяки. До свадьбы заживет.

Гретхен. Я не о той ране. Я о той ране, которая у меня в груди.

Мефистофель. Ну, ту рану тебе никакой психолог не вылечит. Только ты ее можешь вылечить, если заставишь страстью пылать сердце Фауста.

Гретхен. К сожалению, ты прав. Это неизлечимо. Суждено теперь мне с этой раной до последних дней прозябать. Вот именно, прозябать. И в этом ты виноват, Мефистофель.

Мефистофель. Но я ведь предлагаю тебе лекарство от недуга. Вернись, и покори его.

Гретхен. Мне хочется туда вернуться, даже не из-за вознаграждения. Мы женщины не такие меркантильные, как думаешь ты и мужчины. Нет, мне хочется залезть ему внутрь, взять его сердце руками и придавить его сильно-сильно, что бы он почувствовал сердечную боль, узнал, что такое любовь. Отпустить и снова прижать, да так, что бы он не знал, куда деваться от этой боли, что бы он захотел вырвать сердце из груди, и прекратить боль. Подобно тому, как рвут больной зуб. Вот тогда б я успокоилась, вот тогда б я была вознаграждена за свои унижения.

Мефистофель. В тебе есть что-то дьявольское.

Гретхен. Ах, куда тебе понять женское сердце, исчадье ада.

Мефистофель. Так ты возвращаешься?

Гретхен. Но как? Я ведь ему сказала , прощай.

Мефистофель. Скажешь ему, здравствуй, я возвратилась, а причину возврата придумаешь. В этом деле вы, женщины, большие мастерицы.

Гретхен. Ох, ох. А вы мастера все перелаживать на хрупкие женские плечи.

Мефистофель. Что поделаешь – такими создал вас бог. Я вот о чем еще подумал. Может, тебе немного красоты добавить.

Гретхен. Каким образом?

Мефистофель. Ну, там грудь увеличить – мужчин очень задевает большая грудь. Я это смогу, ведь все эти искусства улучшать женскую природу, порождения моей фантазии.

Гретхен. А чем тебе моя грудь не нравится?